Мертвые возвращаются? - Тана Френч (2010)

— Вот видите, — сказал Фрэнк, не выключая обаятельной улыбки. — А говорили, что не помните. Согласитесь, ведь это совсем не трудно.

Я качнула головой в знак несогласия.

— А теперь скажите, что вы в тот момент делали? Вы садились? Или вставали?

— Вставала, — ответила я.

Мне даже не пришлось добавлять дрожь в собственный голос. Потому что в считанных метрах от меня, в комнате для допросов, которую я знала буквально наизусть, Дэниел с нетерпением ждал, когда хотя бы кто-то из троих вернется, в то время как их с каждой минутой все сильнее и сильнее охватывал страх.

— Я прислонилась к живой изгороди — она такая колючая! И… — Я изобразила, как снимаю блузку, как прижимаю ее к ребрам. — Вот так. Я пыталась остановить кровь, но это не помогло.

— Вам было больно?

— Ужасно больно, — прошептала я. — А еще мне было страшно, я подумала, что могу умереть.

Мы с Фрэнком отлично разыграли спектакль, словно не раз его репетировали, действуя столь же слаженно, как мы с Эбби на кухне, когда готовили завтрак.

Помнится, Дэниел сказал мне: «Ты не можешь быть одновременно и той и другой. Ей была несвойственна жестокость».

— Что ж, все идет просто замечательно, — похвалил меня Фрэнк. — Раз кое-какие вещи уже начали к вам возвращаться, уверяю, в скором времени вы вспомните гораздо больше. Вот увидите. Ведь именно так и говорили врачи. Как только шлюзы откроются… — Он пролистал папку с документами — теми самыми, которыми мы пользовались во время тренировочной недели. — Вы не могли бы показать мне, в каком конкретно месте это было?

Я выдержала паузу, выбрала место примерно в трех четвертях пути от дома к домику и указала пальцем.

— Кажется, вот здесь. Но с уверенностью сказать не могу.

— Отлично, — произнес Фрэнк и принялся что-то записывать в блокноте. — А теперь я попросил бы вас сделать для меня кое-что еще. Итак, вы стоите, прислонившись к живой изгороди, и истекаете кровью. Вам страшно. Теперь вы не могли немного напрячься и припомнить, а что было до этого? Что вы делали до этого момента?

Я не сводила глаз с карты.

— Я задыхалась. От бега. Я бежала. Бежала со всех ног. Упала, ушибла коленку.

— Бежали, но откуда? Напрягите память и постарайтесь припомнить. От чего вы убегали?

— Я не… — Я выразительно покачала головой. — Нет. Ничего сказать вам не могу, потому что какие-то куски я вроде как помню, другие же… Как бы точнее сказать… приснились или что-то вроде того. Та же самая кровь.

— Не исключаю такой возможности, — согласился Фрэнк и кивнул. — Я буду иметь это в виду. Но на всякий случай мне хотелось бы, чтобы вы рассказали мне все — даже то, как вам кажется, вам приснилось. Мы попробуем разобраться, где явь, а где сон. Договорились?

И вновь театральная пауза.

— Но ведь я уже рассказала, — произнесла я жалобным тоном. — Я бегу, а потом падаю. А потом кровь. И это все.

— Вы уверены?

— Уверена. Больше ничего я не помню.

Фрэнк вздохнул.

— Извините, мисс Мэдисон, есть одна нестыковочка, — произнес он, и в его голосе зазвенели стальные нотки, причем с каждым мгновением все явственнее. — Всего пару минут назад вы сами мне сказали, что не хотели бы, чтобы из-за вас пострадал невинный человек. Но то, о чем вы мне только что поведали, вообще ни на кого конкретно не указывает. Из чего я делаю вывод, что вы мне чего-то недоговариваете.

Будучи верна образу, я буквально испепелила его взглядом.

— Вы ошибаетесь.

— Отнюдь. Но куда более интересным лично я нахожу другой вопрос: почему?

Он отодвинул стул и, засунув руки в карманы, принялся неспешно расхаживать по комнате.

— Можете называть меня безумцем, но мне казалось: мы с вами по одну сторону баррикад, вы и я, что мы оба пытаемся выяснить, кто все-таки ударил вас ножом, чтобы наказать этого человека. Скажете, я безумец? Вам кажутся безумными мои слова?