Чудовищное предложение - Стелла Грей (2019)

Ко мне вот такой визит запоздал. Лет на тридцать.

Я все еще пребывал в душевном раздражении после случившегося.

Немецкий детектив взял мазок с внутренней стороны щеки, на всякий случай несколько волосков, все это с удивительной аккуратностью упаковал в специальные контейнеры и пообещал сообщить о результатах через пару дней.

Я до сих пор не знал, по какой причине согласился. Внутри почему-то кипела злоба на себя, на немца и на вероятную мать. Нужно было отказаться! Чтобы не бередить душевную рану, с которой почти смирился.

Не было и не нужно.

Зато теперь мои зажившие шрамы будто расковыряли и засыпали солью.

Может, это все искусный развод? Ну, а почему нет?

Если бы я был мошенником, то с радостью бы пользовался такой схемой: находить родителей богатым и успешным сиротам. Вот только пара вещей не сходилась: Клаус утверждал, что моя мать богата, да и репутация самого немца была идеальна. Даже веря Доновану, я сам после ухода детектива полез в интернет и несколько часов изучал все, что там есть на Витгенштайна.

Забавно, что у него был прекрасно оформленный сайт, блестящие отзывы, а вот его фотографий в сети почти не нашлось. Зато нашелся инстаграм его жены. Вот уж кто не скупился на выкладку в сеть сотен, если не тысяч фотографий.

Я перелистывал их одну за другой, будто подглядывая в чужую жизнь и чувствуя себя при этом извращенцем-вуалеристом. Только подглядывал я не за сексом, а за семьей.

Идеальной, мать ее, инстаграмной семьей. Я убеждал себя, что все на снимках – постановка, вот только глядя в глаза людей на фотографиях, я понимал, что нет.

Русская жена немца – Елена Сайн-Витгенштайн – со свойственной русской душе щедростью делилась счастьем со всем миром. Фотографии со свадьбы, путешествия по миру, рождение погодок дочери и сына. Слепки их ножек и ладошек на память, первые шаги, улыбки, попытки произнести какие-то звуки. Клаус, целующий детей так, словно они самое дорогое в его жизни, катающий их на плечах, обнимающий жену… И так до бесконечности.

Нескончаемый поток семейной радости, спрессованный в концентрат идеального счастья, которого был лишен я.

Головой я понимал, что где-то за кадром наверняка остались бытовые ссоры, бессонные ночи с больными детьми, но все это казалось такой мелочью по сравнению с тем, что у этих людей была семья. И они ее построили и продолжали строить дальше.

А я? Я смогу точно так же?

От этой мысли стало паршиво.

Я поднялся с кресла и налил себе из бара виски на два пальца. Обычно я не пью, алкоголь – это вообще тупиковый путь, но сегодня был тот самый день, когда я мог себе это позволить.

Возможно, мисс Тосни была не так уж права, сравнив себя с породистой лошадью. Я ведь ее потому и купил, что хотел от нее породистых детей. Но глядя на Клауса, от которого прямо «перло» немецким аристократизмом, и простую, хоть и действительно симпатичную Елену, я понимал: детектив жену не покупал. Между ними было нечто большее, чем банковский счет с десятком нулей.

Любовь, мать ее!

А у меня вот любви не было. Никакой. Даже купленной. Да и привык я уже жить без нее.

А вот семью хотелось.

Чтобы мисс Тосни так же выкладывала в инстаграм фото наших детей и целовала в лоб перед сном, а утром я катал их на плечах.

Мне бы очень этого хотелось, но как к этому прийти, я не имел представления. Только сейчас я понял, что ни хера не знаю об отношениях. И что заставить Одри ходить за мной с матрасом и делать минет по команде – маловато для счастливой семьи.

Так я загнал себя в мысленный тупик, из которого не представлял, как выйти.

За окном уже давно стемнело, и офис опустел, а я все еще сидел в кабинете и тупо пялился в чужой инстаграм.

Раздался стук в дверь. Подняв взгляд на прозрачную поверхность, увидел своего водителя.

– Войди, Кевин, – бросил ему.