Реставратор - Аманда Стивенс (2017)

— Словно вы создали собственный мир за этими стенами. И всё же иногда вы проявляете завидное здравомыслие.

Ага, я здравомыслящая женщина, которая консультируется с директором института изучения парапсихологии по поводу теневых форм и эгрегора.

Здравомыслящая женщина, которая буквально следует правилам отца, чтобы проплывающие через завесу призраки не смогли ко мне пристать и высосать жизненную энергию.

— Говоря о здравомыслии и благоразумии, — начала я, поднимаясь за ним по ступенькам, — подобные места облюбованы гремучими змеями, так что не советую просовывать руку в разные дыры.

— Буду иметь в виду.

Он открыл ветхие двери и вошёл.

Вечернее солнце струилось сквозь сломанные окна, освещая толстые занавесы паутины, свисавшей с потолка и каждого угла. В помещении стоял земляной древний запах.

Я остановилась на пороге и осмотрелась. Ничего не ползало. Змея не гремела «погремушкой». Это радовало.

Лианы и колючки проросли сквозь окна, кирпичный пол покрыл ковёр мха. На всём лежали густые слои пыли. Приходил ли сюда кто-нибудь после обнаружения трупа Эфтон Делакур пятнадцать лет тому назад?

— Где именно её нашли? — В полной тишине мавзолея мой голос прозвучал резко и неестественно.

— На полу. Вот здесь, кажется. — Голос Девлина, наоборот, казался гладким и бархатным.

Я посмотрела на пол. Пятна крови давно исчезли под раскрошившимся кирпичом.

— Кто её нашёл? — спросила я, отгоняя жужжащую муху возле лица.

— В те годы на кладбище был смотритель. Хотя он мало за чем следил. В основном отгонял нарушителей: студентов, вздумавших устроить вечеринку на кладбище. Именно он нашёл тело. Дверь была открыта, солнечный свет заливал помещение…

«Прямо как сейчас», — подумала я.

— Он был в списке подозреваемых?

— Его допросили, но это был старый малый. Бедняга умер от сердечного приступа через несколько недель после обнаружения тела.

— Шок или совпадение?

— И то и другое, наверное.

Я прошла к дальней стене, где склепы сохранились лучше всего. Убрав слой грязи, я прочитала колонку имён: Доротея Прескотт Бедфорд, Мэри Бедфорд Эбботт, Элис Бедфорд Реймс, Элиза Бедфорд Торп — и присела на корточки перед нижним склепом, некогда служившим посмертным прибежищем младшей дочери Доротеи, Вирджинии Бедфорд, умершей спустя несколько недель после матери.

Заря пришла,

Сбежала тень,

И спали кандалы.

Покой мы обрели.

Над надписью был вырезан символ сломанной цепи, свисающей с руки. Сломанная цепь — сломанная семья.

Я опустила взгляд и перечитала последние две строчки:

И спали кандалы.

Покой мы обрели.

В самом низу плиты был изображён ещё один символ. Мне пришлось прижать лицо к самому полу, чтобы его разглядеть. Три мака, перевязанные ленточкой. Символ вечного сна.

Я подняла взгляд к эпитафии и рассеянно прихлопнула муху, кружившую у лица. Она упала в углу плиты и проскользнула сквозь щель в двери склепа. Я поморщилась от отвращения, как её примеру последовала другая муха. А затем ещё одна и одна…

Я отскочила, хлопая руками по волосам.

Ко мне подошёл Девлин.

— С вами всё в порядке?

— Ненавижу мух.

— Что?

— Вы не видите? Да их тут сотни!

Он опустился на колени, и я указала на плиту, на которую село несколько мух. Одна за другой они исчезали сквозь щель.

— Откуда они вылезли? — спросила я, продолжая вытряхивать надоедливых насекомых из волос.

— Точнее куда полезли? — пробормотал Девлин, доставая из кармана перочинный нож. Он просунул лезвие в край плиты, отодвинул её и распластался на полу, чтобы разглядеть склеп.

— Что-нибудь видно? Тела там быть не должно.

Я боялась услышать его ответ.

— Никакого тела, но кажется дальше что-то есть. Нужен фонарик.

— У меня есть в сумке. — Я вскочила на ноги. — Подождите, сейчас принесу.