Как избавиться от наследства - Надежда Мамаева (2019)

Пока две невидимые гостьи беседовали, Лавронс позвал слугу и распорядился, чтобы Кэролайн собирали: она отбывает в монастырь. Шустрый прислужник понятливо кивнул и исчез за дверью.

Юная лэрисса Лавронс уехала из дома спустя удар колокола. А утром ее отца публично казнили. Император не терпел неповиновения. Особенно когда дело касалось дел политических. А мирный договор с темными, залогом которого должны были стать браки между знатными подданными Сумеречных земель и Светлых, являлся именно таковым.

ГЛАВА 1

Я сидела и буравила взглядом монитор. Три часа ночи. Мысль была только об одном — спать! Много и вдохновенно. Но увы. Если ты работаешь сам на себя и к тебе на съемку записываются чуть ли не на полгода вперед, то даже смерть не будет достаточно веским оправданием, почему заказ не выполнен.

Сражение с прыщами невесты шло в фотошопе уже давно. Она была милой, даже очаровательной, поскольку светилась от счастья. А вот тому, кто делал ей макияж, руки хотелось оторвать с особым садизмом. Замаскировать прыщи косметикой не столь долго, как потом на каждом кадре их ретушировать! А снимков было около трехсот.

Я потянулась к кружке с кофе. Да уж… Знала ли моя мамочка, давая дочурке такое нежное имя, как Лада, что через пару лет звать меня будут не Ладушка или Ладонька, а исключительно Ада. И дело тут не в более кратком звучании, а в том, что выросла я не милым ангельским созданием, как задумывала моя родительница, а скорее совсем наоборот.

Мой скверный характер с годами только расцветал, чего нельзя было сказать о внешности. Та казалась самой обыкновенной.

К своим двадцати шести годам я сумела сделать себе имя, набрать хорошую клиентскую базу и в целом была довольна жизнью. Свадебный фотограф — это не только модно, но и весьма денежно при условии, что ты мастер своего дела. Вот только и пахать приходилось без выходных, до рези в глазах. Снимать порой по шестнадцать часов подряд, и не стоя или сидя, а как придется. Порою — по колено в воде, чтобы получить красивые кадры влюбленных, сидящих в лодке. Или лежать животом на грязной земле, фотографируя с самого неожиданного ракурса.

Но чаще всего вот так, как сейчас, проводить сутки у компа, шлифуя удачные кадры.

Заказ надо было сдавать завтра. Монитор «Мака» смотрел на меня, словно спрашивая: «Ну, долго мне еще светить? Я тоже отдохнуть хочу!» Но я была немилосердна. И к себе и к другим. А как иначе? Грозный зверь «ипотека» появлялся на моем горизонте каждый месяц, хватал денежную добычу и утаскивал ее в свое банковское логово.

В десять утра, когда мне позвонил заказчик, я была в состоянии полутрупа, скорее мертвая, чем живая, но зато довольная: все успела.

Залив все фотографии в «облако» и получив-таки на свой счет остаток гонорара, я отрубилась. Хорошо, что на диван упала, а не прямо на пол.

Проснулась от настойчивой телефонной трели. Кому-то срочно понадобилась Адочка. Помотала головой, пытаясь взбодриться, и затем просипела в трубку: «Да, слушаю».

Звонил папа. Как он умудрился до меня достучаться, осталось загадкой — в истории вызовов значилось больше десяти пропущенных от незнакомых абонентов. Отчитавшись, что у меня все хорошо и отлично, я завершила разговор и поняла, что дико хочу есть. Да что там есть, я готова была сейчас ради бутерброда совершить ограбление «Макдоналдса»!

Хотя если я вломлюсь туда, размахивая пакетом, с криком: «Живо все сюда!» — то от меня станут откупаться купюрами, а не сэндвичами. А жаль.

Я порыскала в холодильнике и убедилась, что там еды не больше, чем снега в Зимбабве, а на полке кухонного шкафчика — последняя половинка макаронины. И та надкушена.

Пиццерия находилась через улицу. Поэтому именно в нее я поспешила с резвостью газели, узревший поляну со свежей сочной травой.