Молот - Ольга Дашкова (2020)

Когда девушка наклонилась еще ближе, начала вытирать лоб рукой, дуя на него, сложив губы трубочкой, зеленая листва сменилась на запах дождя и свежести.

— Как вы себя чувствуете?

А Артема словно что-то толкнуло к ней навстречу, резко вскинув руку, притянул к себе за шею, впиваясь в ее рот своими пересохшими губами. Это была некая потребность, вот именно сейчас сделать глоток той свежести, что шла от девушки.

Аня дернулась от испуга назад, но сильная рука, которая обхватила шею и затылок, держала крепко. Как только ее коснулись горячие губы мужчины, она замерла, чувствуя, как начинает гореть кожа под его ладонью, как печет губы, как он жадно проталкивается языком в ее рот. Лишь на миг растерялась, замерла на месте, от удивления охнула, разомкнула губы, и тут же поток горячей лавы обдал все тело с головы до ног.

Это был не поцелуй, а чистая жажда, он пил ее дыхание, сминал, подчинял. А потом Аня вскрикнула оттого, что он прикусил её губу, прошелся по ней языком, нежно засасывая, сжимая волосы на затылке. Такой дикий контраст нежности и боли, по спине ледяной волной прокатился озноб, оседая внизу живота, и, что странно, разжигая там огонь.

Артем зарывался пальцами в ее волосы, гладкие, словно шелк, он чувствовал это даже мозолями на ладонях. Чем дольше он ее целовал, тем больше не мог оторваться и насытиться. Даже боль отступила на второй план.

Такая свежая и вкусная.

Но когда он от нее оторвался и снова взглянул в глаза, в них была не зелень листвы, а чистый гнев. Сразу боль острой иглой кольнула затылок, он сморщился.

— А вот этого не надо было делать. Я вам не девочка, которую можно просто захотеть и взять. Смотрю, вам лучше? Тогда встаньте сами, я устала вас таскать. Нужду справите за дверью, там же умывальник.

Аня говорила холодно, проговаривая каждое слово, смотря на мужчину чуть прищуренными глазами.

Вот же стервочка, с ядовитым, но таким сладким язычком. Точно, он ее вспомнил, девчонка из леса, которая нашла его в кустах. Аня, Анечка, Анюта.

Глава 4

Он всё-таки встал сам, держась за стену, чуть не свернул вешалку, открыл дверь и вышел на веранду. Аня встала вместе с ним, хотела помочь, но вовремя себя одернула, убрав вещи с пола, села на табурет и прижала пальцы к губам.

Странный вышел поцелуй. Стыдно признаться, но в свои почти тридцать лет ее точно так не целовали — требовательно, нагло, он словно нуждался в этом поцелуе. Губы горели под подушечками пальцев, захотелось пить, а еще снова курить.

За стеной послышался жуткий грохот, Аня соскочила с места, распахнула дверь. Мужчина стоял, оперевшись о стену, видимо, начал падать и задел рукой висящие на ней тазы, а ногами — стоявшие на полу ведра. Лицо было мокрое, Аня подошла, взяла полотенце и начала медленно его вытирать.

— Вот за что мне такое наказание в мой личный, заслуженный отпуск?

Он сама себе задала вопрос, даже не думая, что на него ответит хоть кто-то.

Артем смотрел на девушку сверху вниз, на веранде было светло. Ее короткие волосы слегка растрепались и были волнистыми, при свете они отливали холодом, такая маленькая блондиночка с зелеными глазами. Снова запахло дождем и свежестью.

Совсем с ума уже сошел. Видимо, сильное сотрясение, что уже чудятся запахи, и ведет от этой девчонки. Хотя, с таким острым язычком, на малолетку она не тянет. Сколько ей, двадцать пять? Двадцать пять — это же уже не малолетка? Если ему тридцать восемь, хотя, тут как посмотреть. Никакой косметики, чистое и такое сосредоточенное лицо.

— Пойдемте, надо лечь. Я дам таблетки, те, что у меня есть, обезболивающие, и что-то от сотрясения, я почитала аннотацию, их можно выпить. Держитесь за меня.

Почему она называет меня «на Вы»?