Танцы марионеток - Елена Михалкова (2009)

Под конец их оживленной беседы в комнату заглянула Лия, удивленно посмотрела на домработницу, сидящую на корточках возле двери, и, убедившись, что с ее подопечной все в порядке, удалилась к себе. Конецкая и Мурашова даже не заметили ее: обе были увлечены спором о том, как далеко разрешается зайти Марте в улучшении внешнего облика домработницы. Мнения самой Юльки, конечно, никто не спрашивал.

В конце концов Конецкая подвела итог и сделала это кратко и жестко:

– Будешь слушаться меня во всем, ясно? – спросила она, обращаясь к Юльке, которая тут же вскочила и вытянулась, чувствуя себя солдатом на плацу. – Человека я из тебя сделаю, если не станешь сопротивляться. Результат оценим через пару месяцев с помощью большого жюри.

– Это как?

– Потом увидишь. И кстати, – она обвела столовую возмущенным взглядом, – где базилик?!

Юлька не знала, на что согласилась. При всей ее неприязни к старухе она готова была схватиться за любую соломинку, лишь бы ее сделали симпатичнее. Насчет своей внешности девушка не обольщалась: еще подростком она сравнивала себя с одноклассницами и видела, как невыгодно от них отличается. Один неудачный роман не прибавил ей уверенности – попробуй-ка быть уверенной, когда в средних классах тебя дразнили глистой и ты осознаешь, что с того времени немногое изменилось. Поэтому зеркала Юлька не любила, точно так же, как и садистские примерочные в магазинах – в них словно специально подбирали такой свет, чтобы покупательницы в ужасе бежали прочь, не тратя времени на пристальное рассматривание своего отражения и от расстройства захватив с собой неподходящую вещь. И фотографироваться она не любила. И входить в помещение, где много незнакомых людей, – ей сразу казалось, что все смотрят на нее и думают: «Надо же, какая глиста пришла».

Прося Конецкую помочь ей, Юлька надеялась на то, что старуха и в самом деле даст пару-тройку рецептов, проверенных на собственном и чужом опыте: чем протирать лицо, чтобы улучшился его цвет; как увеличить грудь хотя бы до второго размера; нет ли упражнений для исправления кривизны ног… В конце концов, не зря же она работает на ведьму, как Маленький Мук!

Однако Марта Рудольфовна подошла к своей задаче творчески и всю последнюю неделю методично высмеивала Юльку. Насмешке подвергалось все, касающееся ее внешности: осанка, походка, покачивание бедрами при пробеге с тряпкой из столовой в ванную комнату, манера держать вилку… Острым, как охотничий нож, языком Марта Рудольфовна элегантно разделывала Юльку, свежевала и лишь затем приступала к сыроедению, поедая домработницу вприкуску с ее потрохами.

Через неделю Юлька проклинала и дурацкий разговор, и Конецкую, и Валентину Захаровну, и саму себя за первую брошенную реплику, с которой все и началось. В присутствии Марты Рудольфовны она ощущала себя утыканной стрелами. Старуха взялась за нее всерьез и методично доводила до отчаяния, так что Юлька готова была рыдать от жалости к себе. Останавливало ее лишь то соображение, что за истерику Конецкая ее немедленно выгонит.

Она пыталась пожаловаться Лии, но та смотрела равнодушно темными глазами из-под густой челки, и Юлька понимала, что ей совершенно безразличны страдания какой-то домработницы. Она пробовала вызвать жалость у самой Марты Рудольфовны, но добилась лишь большего презрения. Однако по истечении недели насмешек Конецкая посадила девушку на стул, сама расположилась в кресле и сообщила:

– Первый этап закончен.

– Какой еще этап?

– Подготовительный, естественно. Надеюсь, ты осознала, что менять в тебе придется все. В первую очередь – мировоззрение.

– А у меня нет мировоззрения, – огрызнулась Юлька, запоздало сообразив, что не без причины была девочкой для битья и что это, по-видимому, было частью плана ее хозяйки.