Последний ребенок - Джон Харт (2019)

Они сидели рядом на краешке кровати. После долгого душа на ладонях, там, где были волдыри, слезала кожа.

– Джек верит, будто кое-что случается не просто так, а по какой-то причине.

– Ты спрашиваешь об Алиссе?

Джонни не знал наверняка, можно ли сказать, о чем идет речь, а потому просто пожал плечами. Хант вначале как будто напрягся, а потом расслабился, словно принял некое решение.

– В низине, за лесом, на участке Джарвиса, нашли семь тел. Детей. Ты ведь уже знаешь?

– Мама рассказала.

Хант снова замялся, потом достал из кармана пиджака фотографию. Посмертную, сделанную во время вскрытия, фотографию Мичума – от груди и выше, без одежды, лежащего на металлическом столе.

– Ты этого человека видел с Джарвисом?

Лицо после смерти ввалилось и было совершенно бесцветным, но Джонни узнал его и кивнул.

– Почему ты решил, что он – полицейский?

– Он носил наручники и оружие на поясе. Как обычно носят копы.

Хант убрал фотографию.

– Этот человек работал охранником в торговом центре. Они с Джарвисом вместе служили во Вьетнаме. Обоих уволили за недостойное поведение с лишением наград и привилегий. Ходили слухи…

– Какие слухи?

– Нехорошие.

Джонни пожал плечами. Он и сам кое-что слышал.

– Они были плохими людьми, делали плохие вещи и продолжали бы их делать, если б не ты.

– Не я спас Тиффани. Я уже говорил.

Хант посмотрел в окно.

– Если б Джарвис не отвлекся на тебя, не вышел на улицу, Тиффани не удалось бы проскользнуть мимо дома. Он поймал бы ее и убил. И она лежала бы в той низине вместе со всеми остальными. Джарвис и Мичум продолжали бы убивать и, может быть, убили бы еще несколько человек. Или даже многих. Я знаю одно: остановил их ты, оказавшись на той улице тогда, когда оказался.

Джонни почувствовал взгляд Ханта у себя на макушке, но поднять голову не смог.

– Тебя не было бы там, если б с Алиссой ничего не случилось. – Детектив положил руку ему на плечо. – Может быть, это и есть причина. Может быть, Алисса умерла, чтобы другие дети жили.

– Джек верил, что Фримантла прислал Бог.

– Столько проблем, как у Джека, у подростка быть не должно.

– Еще он думал, что Бог наслал ворон, чтобы напугать его, а Фримантла прислал, чтобы Джек осознал, что натворил.

– Насчет этого я ничего сказать не могу – не знаю.

– Когда я молился последний раз, то попросил у Бога три вещи. Чтобы мама перестала принимать таблетки и чтобы наша семья собралась дома. Это сбылось.

– Ты назвал только две просьбы.

Джонни поднял голову, и лицо его окаменело.

– Я молился, чтобы Кен Холлоуэй умер. Чтобы умер медленной и ужасной смертью. – Он помолчал, его темные глаза сияли. – Чтобы умер в страхе.

Хант открыл было рот, но Джонни заговорил раньше. Он рассказал, как погас свет в глазах Кена Холлоуэя. Как поднялись вороньи тени, как мелькнуло что-то темное.

– Это мое желание исполнил Ливай Фримантл. Думаю, для того Бог и прислал его.

* * *

После встречи с адвокатом сына Хант приехал к тюрьме, грубому, тяжелому и ничуть не привлекательному строению, занимавшему целый городской квартал неподалеку от здания суда. Где-то там находился сейчас Аллен. Держался он хорошо; сначала, когда впервые рассказывал обо всем отцу, были слезы – раскаяния, сожаления и стыда; потом, когда они вместе отправились в полицейский участок, нашлись смелость и твердость. В последний раз Хант видел сына перед тем, как их разделила тяжелая стальная дверь. Он выключил мотор и направился к главному входу. Сдал оружие, и его пропустили. Хант знал тюремных охранников, и они знали его. Кто-то похлопал детектива по спине, кто-то сочувственно кивнул, а кто-то – по крайней мере один – наградил холодным, неприязненным взглядом.

– Мне нужно его увидеть.

– Вы же знаете, что это запрещено, – сказал дежурный – крупный, обходительный мужчина.

Хант знал.