Сад костей - Тесс Герритсен (2018)

А сегодня мы обнаружили вот это. — Она вынула небольшой застегивающийся мешочек.

Джулия взглянула на разноцветные камни, мерцавшие сквозь пластик.

— Это памятное кольцо, — пояснила доктор Петри. — В ранневикторианскую эру украшения-акростихи пользовались огромной любовью. Из названия камней должно складываться слово. Например, бирюза, опал и сапфир — первые три буквы в слове «Бостон». Такие кольца дарили в знак сердечной привязанности.

— Это настоящие драгоценные камни?

— О, нет, конечно. Вероятно, всего-навсего крашеное стекло. На кольце нет никакой гравировки, значит оно — продукт массового производства.

— А можно найти сведения об этом захоронении?

— Сомневаюсь. Похоже, это незаконное погребение. Ни надгробия, ни остатков гроба. Ее просто завернули в кусок шкуры и закопали. Незамысловатые похороны, особенно для близкого человека.

— А может быть, она была бедна.

— Но зачем понадобилось хоронить именно здесь? Тут никогда не было кладбища, по крайней мере, если верить историческим картам. Вашему дому ведь около ста тридцати лет, верно?

— Он был построен в восемьсот восьмидесятом году.

— К восемьсот сороковому памятные кольца вышли из моды.

— А что находилось здесь до восемьсот сорокового?

— Думаю, это одна из частей загородного поместья, принадлежавшего какому-нибудь знатному бостонскому семейству. В основном здесь находились открытые пастбища. Сельскохозяйственные угодья.

Взгляд Джулии скользнул чуть выше, туда, где над душистым бугнем и цветущим горошком порхали бабочки.

Она постаралась представить, как ее двор мог выглядеть раньше. На открытом поле, которое спускается к бегущему между деревьями ручейку, бродит жующая травку овечка. Место, где ходят одни животные. Место для могилы, которую быстро забудут.

Вики посмотрела на землю, на ее лице застыло отвращение.

— Это один труп?

— Один полный скелет, — ответила доктор Петри. — Ее похоронили достаточно глубоко, и она не пострадала от хищников. На этом склоне почва достаточно сухая. К тому же, судя по фрагментам, ее завернули в шкуру какого-то животного, а ощелачивающие таннины — своего рода консервирующее средство.

— Ее?

— Да. — Петри посмотрела куда-то вверх, проницательные голубые глаза сощурились от солнечного света.

— Это женщина. Судя по зубам и состоянию позвонков, она достаточно молода — уж никак не старше тридцати пяти лет. В общем и целом она удивительно хорошо сохранилась. — Петри перевела взгляд на Джулию: — Если не считать трещины от удара вашего совка.

Джулия покраснела.

— Я думала, что это камень, а не череп.

— Однако отличить старое повреждение от нового совсем нетрудно. Смотрите. — Снова опустившись на корточки, Петри взяла в руки череп. — Вот это ваша трещина, на ней не видно никаких пятен. А теперь взгляните на эту прореху в теменной кости. Вот здесь, на скуловой кости, под щекой, есть еще одна. Эти поверхности стали коричневыми из-за того, что долго находились в земле. А значит, речь идет о преморбидных повреждениях, а не о тех изъянах, что появились во время раскопок.

— Преморбидных? — Джулия взглянула на антрополога. — Вы хотите сказать…

— Эти удары почти наверняка стали причиной ее смерти. Я бы сказала, что это убийство.

Ночью Джулия лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к поскрипыванию старых полов и мышиной возне за стенами. Этот дом, конечно, старый, но могила еще старше. Кто-то прибивал балки и настилал сосновые полы, а неподалеку, всего в нескольких десятках шагов, под землей уже разлагалось женское тело. Интересно, когда шла стройка, кто-нибудь знал, что она там? Была могила помечена каким-нибудь камнем? «А может, никто не знал, что она там? И никто о ней не помнил?»