Сад костей - Тесс Герритсен (2018)

Роза проскользнула в дом, привлеченная непривычным для мужского уха звуком — тихим детским лепетанием.

Оно и привело ее в ту комнату, где, покачивая Мегги, сидела госпожа Хэллоуэлл.

— Я вернулась за ней, — объявила Роза.

— Я знала, что вы приедете. — Передавая ребенка, женщина с надеждой посмотрела на девушку. — Прошу вас, пообещайте, что мы снова ее увидим! Что мы примем участие в ее судьбе.

— О, конечно, мэм, — улыбнувшись, заверила ее Роза. — Как и все, кто любит ее.

Роза вышла на крыльцо с ребенком на руках, и трое мужчин обернулись. В этот миг Олдос Гренвилл впервые заглянул в глаза своей дочери, а Мегги, словно узнав его, улыбнулась в ответ.

— Ее зовут Маргарет, — сказала Роза.

— Маргарет, — тихо повторил доктор Гренвилл. И взял ребенка на руки.

37

НАШИ ДНИ

Джулия снесла свой чемодан по лестнице и оставила у парадной двери. А потом зашла в библиотеку, где в окружении коробок, уже готовых к отправке в Бостонский Атенеум[12], сидел Генри. До этого они вместе сортировали документы и запечатывали коробки, но письма Оливера Венделла Холмса аккуратно отложили в сторону, чтобы не потерять.

Теперь Генри разместил их на столе и снова принялся перечитывать — наверное, уже в сотый раз.

— Мне тяжело отдавать их, — признался он. — Может, стоит оставить их у себя?

— Вы уже пообещали Атенеуму, что пожертвуете их.

— Но ведь я имею право передумать.

— Генри, они требуют осторожного обхождения. Архивариус лучше знает, как их хранить. И потом, разве это не здорово, если об этой истории узнает весь мир?

Генри, ссутулившись, упрямо сидел в своем кресле и разглядывал бумаги с видом сквалыги, который ни за что не согласится расстаться со своим богатством:

— Они слишком много для меня значат. Это нечто очень личное. Подойдя к окну, Джулия взглянула на море.

— Я понимаю, о чем вы, — тихо призналась она. — Для меня это тоже личное.

— Вы все еще видите ее во сне?

— Каждую ночь. Уже несколько недель.

— И что же вам снилось прошлой ночью?

— Это были какие-то… картинки. Образы.

— Какие образы?

— Рулоны ткани. Ленты и лекала. Я держу в руке иголку и шью. — Покачав головой Джулия рассмеялась: — Генри, я совсем не умею шить.

— А Роза умела.

— Да. Иногда мне кажется, что она ожила и говорит со мной. Читая письма, я словно воскресила ее душу. И теперь ко мне приходят ее воспоминания. Я будто снова проживаю жизнь Розы Коннелли.

— Сны настолько яркие?

— Я вижу все, вплоть до цвета нитки. И это говорит о том, что я слишком долго думала о ней. «И о том, какой была ее жизнь», — добавила про себя Джулия.

— Похоже, мне пора отправляться на паром, — продолжила она вслух.

— Жаль, что вам приходится уезжать. Когда вы снова меня навестите?

— Вы в любой момент можете приехать ко мне.

— Может быть, когда вернется Том? Тогда за одну поездку я навешу вас обоих. — Генри помолчал. — Так скажите же мне. Что вы о нем думаете?

— О Томе?

— Знаете, он ведь хороший жених. Джулия улыбнулась:

— Знаю, Генри.

— А еще он очень разборчив. Я наблюдал за тем, как он менял девушек, и ни одна из них долго не продержалась.

Вы мопга бы стать исключением. Только нужно дать понять, что он вам интересен. Он считает, что это не так.

— Он вам так и сказал?

— Он очень огорчен. Однако Том — человек терпеливый.

— Что ж, он мне нравится.

— Так в чем проблема?