Сад костей - Тесс Герритсен (2018)

Метнувшись следом, Фанни тут же схватила ее. И попятилась, прижав к груди драгоценные денежки. Ночная стража рывком подняла ее супруга на ноги, однако женщина даже не пошевелилась, чтобы помочь ему, не вымолвила ни слова в его защиту. Когда Джека выводили за дверь таверны, он в последний раз посмотрел на жену — с жадностью прижимая к себе его накопления, Фанни казалась невозмутимой и бесстрастной.

Сидя в экипаже, Джек прекрасно представлял, чем все это закончится. Он понимал, что будет дальше — после суда, после виселицы. Он знал, где в конце концов оказываются все без исключения трупы казненных узников.

Джек вспомнил о деньгах, которые так тщательно копил на дорогие его сердцу свинцовый гроб, железную решетку и могильного сторожа — все это лишь для того, чтобы отвадить таких же, как он, гробокрадцев. Однажды, давнымдавно, он дал себе обещание, что ни один анатом не сможет распороть его живот, искромсать его плоть.

Теперь же, бросив взгляд на собственную грудь, Джек всхлипнул. Он уже чувствовал, как в нее вонзается нож.

* * *

Этот дом был в трауре, он был опозорен.

Венделл Холмс понимал, что вторгся во владения Гренвилла в момент личной трагедии доктора, но откланяться даже не попытался, впрочем, его никто и не попросил об этом. Более того, Гренвилл, тихо сидевший в углу гостиной, похоже, вовсе не замечал присутствия Венделла. Юноша с самого начала участвовал в драматичных событиях, и то, что нынче он стал свидетелем развязки, казалось совершенно естественным. Вот что он видел: дрожавший каминный огонь освещал Олдоса Гренвилла — в полном унынии, сгорбившись и скорбно опустив голову, доктор сидел в одном из кресел. Против него расположился констебль Лайонс.

Экономка, госпожа Фербуш, робко вошла в гостиную, неся поднос с бренди, и поставила его на низенький столик.

— Сэр, — тихо сообщила она, — я дала юному господину Лакауэю дозу морфия, как вы велели. Он заснул.

Не промолвив ни слова, Гренвилл кивнул.

— А что мисс Коннелли? — осведомился у экономки констебль Лайонс.

— Она не желает оставлять тело юноши, сэр. Я пыталась увести ее, но она по-прежнему сидит возле гроба. Даже и не знаю, что мы будем делать, когда за ним приедут завтра утром.

— Оставьте ее. У этой девушки есть основания для скорби.

— Как и у всех нас, — тихо добавил Гренвилл, когда госпожа Фербуш удалилась.

Налив бренди в один из бокалов, Лайонс вложил его в руку друга:

— Олдос, нельзя винить себя за то, что натворила Элиза.

— И все же я виню себя. Мне не хотелось знать об этом, но я должен был подозревать. — Вздохнув, Гренвилл залпом осушил бокал. — Я понимал, что ради Чарлза она готова на все. Но убивать ради него?

— У нас нет уверенности в том, что все это она сделала сама. Джек Берк уверяет, что Потрошитель не он, но, возможно, и он приложил руку.

— Тогда, всего вероятней, она спровоцировала его. — Упершись взглядом в пустой бокал, Гренвилл тихо добавил:

— Элиза всегда стремилась к власти, даже когда мы были детьми.

— В самом деле, Олдос, когда у женщин была хоть какая-то власть?

— У бедняжки Арнии ее было меньше всего, — тихо отозвался Гренвилл, понурив голову. — Моему поступку нет оправдания. Только то, что она была очень мила. Очень… А я всего-навсего одинокий старик.

— Ты пытался поступить благородно. Утешься этим. Ты попросил господина Уилсона разыскать ребенка, готов был опекать ее.

— Благородно? — Гренвилл покачал головой. — Благородно было бы позаботиться об Арнии еще несколько месяцев назад, а я лишь вручил ей красивое ожерелье и уехал. — Он поднял глаза, в которых светилась мука: — Клянусь тебе, я не знал, что она носила моего ребенка. До того самого дня, когда увидел ее на столе анатома. И только после того как Эраст указал на ее недавние роды, я понял: у меня есть ребенок.

— Но ты ведь не сказал об этом Элизе?