Монгол - Анастасия Шерр (2020)

Почему-то пересохло в горле от его взгляда. Такого пронзительного, такого Монголовского…

Мы стояли под деревом. Большим, старым дубом. Стояли лицом к лицу, а вокруг нас кружили листья. Это было странно и волнующе, как будто… Как будто сегодня что-то изменится. Вот прям сейчас, в эту минуту.

— И что ты ему ответила?

— Любезно поблагодарила за предложение и отказалась. А он сказал, что у меня нет выбора. И Фатима нагнала на меня страху своими предсказаниями. По-моему, они сговорились.

Архан засмеялся. Нет, не так. Он громко захохотал, запрокинув голову вверх.

— Я говорил тебе, что ты прелесть?

Наморщив лоб, задумалась.

— Неа. Говорил, что трахнуть хочешь. Говорил, что в психушку упечёшь. Говорил, что убьёшь однажды. А про прелесть ничего. Но ты от темы не отходи. Что там с Фатимой?

Он рассказывал про то, как Фатима пришла к ним работать няней и осталась, когда Архан вырос. Она единственная, с кем хоть как-то общалась мать. Они даже были близки. До тех пор, пока Фатима не помогла матери Архана избавиться от второго ребёнка. Этого простить ей не смогли, но по просьбе матери оставили несчастную, одинокую женщину в доме. Но это отец простить не смог. А вот Архан возненавидел свою няньку за то, что она удостаивалась внимания любимой женщины больше, чем он — родной сын.



Ох, как же запущено там всё…

— Вроде бы всё, — прижав меня к дереву, взял за руку и поднял её к своему лицу.

— Дааа, ну и история… Я бы, наверное, тоже сволочью стала. В такой-то семейке! — Ой! Я вслух это сказала?

Но Монгол не обратил на мои слова никакого внимания, сосредоточившись на кольце.

— Это фамильный герб, — провёл большим пальцем по короне из бриллиантов. — Наш род, род Булаевых, в Кабардино-Балкарии был знатным. Потом дед, правда, также знатно накосячил и переехал, но герб остался. Отец любит лепить его везде.

— А Лера… Почему ты не спас её? Зачем бросил, если любил? Тот ублюдок сказал, что она сторчалась… Почему ты не помог ей, когда она присела на наркотики? Ты поэтому бросил её, да? — вырвалось само собой. Впрочем, я не жалела.

Давно хотела спросить его об этом. Услышать его правду. Потому что свою я уже видела, когда мою сестру вытаскивали из канавы.

Архан замер, опустил мою руку и посмотрел в глаза. Там не было злобы, как раньше, стоило мне упомянуть Леру. Не было ничего. Лишь грустная улыбка исказила его губы.

— Думаешь, если бы я знал, что она наркоманка, бросил бы? Я не знал. Подозреваю, и ты не знала. Я не смог ей дать то, чего она хотела. Не смог жениться. Нет, я не ради бабла отца от неё отказался. Нас бы грохнули на сходке. Обоих. Понимаешь? И я предложил ей всё, кроме гребаного штампа. А она не захотела. Ей всего мало было. Всегда. Я не мог её убить. И не мог смотреть, как она скачет на хуях моих врагов и друзей. Поэтому ушёл. Жалею ли я? Раньше жалел. Выл, жрал землю у её могилы и бился башкой о плиту. И кусал локти, что не смог её спасти. А теперь осознаю, что нихера от меня не зависело. Она сама выбрала свой путь и сворачивать с него не планировала.

И глядя на него, я понимала: он прав. Во всём, что касается Леры.

Ведь он любил её. Так сильно любил, что был готов лишиться всего. Но моя сестра слишком высоко метила. Либо всё, либо ничего. Да, я помню её. Возможно, мои воспоминания искажены, потому что смотрела я тогда через призму детской непосредственности и любви к сестрёнке.

Однако хорошо помню, как она отвергала ухаживания нищего соседа Ванечки со словами: «Мне, милый мой, нужно всё. Любви слишком мало». Он был красивым, приятным, добрым. Он обещал Лерке жениться. Но не имел за душой ни гроша. Монгол имел деньги, но не мог жениться. А она не хотела счастья по кусочкам. Она хотела всё и сразу.

— Ладно, не заморачивайся. Было и прошло. Мы не можем изменить прошлое. Поехали обратно, нас ждут.