Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями - Елена Михалкова (2015)

– Четыре года накоплений в чужой сортир спустили, – сказала Нина, не жалуясь, а констатируя факт. – Одна радость: Кожемякин не догадывается. Эх, и хохотал бы он сейчас, ирод.

– А вы его, случаем, не прибили? – поинтересовался Илюшин.

Женщина подняла на него измученный взгляд.

– Давно хотел спросить, – объяснил Макар. – Сейчас как-то к слову пришлось.

Нина покачала головой:

– Зачем мне его прибивать… Шатается он, поди, где-то. Эх, я ведь как нарочно в тот вечер деньги большие из кошелька переложила к дрожжам! Дай, думаю, перестрахуюсь. Вот вам и страховка.

– Так вот вы почему кошелек уронили, – сообразил Илюшин. – Вы купюры из него доставали!

– Доставала, – вздохнула Нина. – Лучше б не трогала. Хоть что-то бы сохранили.

Григорий тем временем от молчаливого гипнотизирования реальности перешел к каким-то заклятиям. С губ его срывалось неразборчивое бормотание, пальцы шевелились, словно он плел ловчую сеть.

– Выпей, братец! – окликнула его Нина. – Что уж с тебя, дурня, взять. И сердиться-то я на вас не могу, сама виновата. Предупредить надо было.

Григорий дернулся и перевел на нее осоловелый взгляд.

– Нин, а Нин…

– Что тебе, горе мое луковое?

– А как ты думаешь…

Григорий снова оборвал свою речь. Слова выдавливались из него порционно, как из банки с дозатором.

– О чем? – кротко спросила Нина.

«Ай да женщина! – восхитился Бабкин. – Эти два остолопа выкинули все ее накопления, а она их не ошкурила и даже на лапшу не порубила».

– А как ты думаешь, – сделал Григорий третий подход, – эта коробка из-под дрожжей… Она долго размокает?

3

– Поверить не могу, что мы это делаем, – сказал Сергей Илюшину.

– Ты радуйся, что мы не делаем этого на постоянной основе, – отозвался Макар.

– Типун тебе на язык!

– К тому же, – продолжал Илюшин, морща нос, – у нас с тобой самая чистая работа. Ты мог бы стоять в первых рядах, как многострадальный Григорий.

– Григорий заслужил, – проворчал Бабкин. – А я вообще не при делах.

Да, с какой стороны ни глянь, Сергей Бабкин не имел никакого отношения к общему решению пойти и вылавливать дрожжи. А самое главное, и не желал иметь. Но Макар Илюшин загорелся этой идеей, радовался как ребенок, говорил, что он не может уйти, потому что кто-нибудь обязательно шмякнется в кожемякинский сортир и вот тогда-то начнется настоящее веселье.

К концу его зажигательных речей Нина Борисовна взглядывала на Бабкина не просто сочувственно, а уважительно. Сергей старался не выпячивать героически подбородок, хотя очень хотелось. Эти люди с Илюшиным плотно пообщались всего час, а он с ним проводил все рабочее и половину свободного времени.

– Если нас застанут за чисткой чужого сортира, стыда не оберешься, – бормотала Нина Борисовна на пути к месту назначения. Петруша стоически молчал и только прерывисто вздыхал время от времени.

– Я однажды смотрел мультик про трех мартышек, – сказал Илюшин, перелезая через забор. – Там одна мартышка повисла на дереве, дала руку второй, за вторую зацепилась третья, и все это чтобы достать из бурного потока банан, застрявший среди камней.

– И что? – заинтересовался Григорий.

– А потом подкрался зловредный заяц и пощекотал подмышку той обезьяне, которая цеплялась за ветку.

Взгляд Илюшина мечтательно затуманился.

Нина посмотрела на Бабкина и сложила ладони в молитвенном жесте:

– Держи ты его при себе, христом-богом тебя прошу!

– Постараюсь! – пообещал Сергей.

Ну и как после такого уйти?

Пятнадцать минут спустя Сергей Бабкин засмеялся.

– Ты чего? – обернулся Илюшин.