– Но алебарду притащил отец, чтобы наказать за непослушание леди Джулию! Или ты хотел, чтобы сначала пострадала она?

– Сэр…

– Мальчик мой, не нуди, – нервно огрызнулся Лис, сжимая зубы. – Для всех будет удобнее считать это самоубийством и не копаться в ничего не значащих мелочах.

– И всё-таки…

– Спорим? – Он протянул мне лапу. – Если инспектор Макфин примет твою сторону, ты даёшь мне подзатыльник, если мою, то я пинаю тебя под зад коленом. Идёт?

Я молча протянул ему руку. Да можно подумать, у меня были хоть какие-то варианты.

Спор – священная традиция всего британского мира, и, клянусь Ньютоном-шестикрылым, я тоже не отступлюсь. Или я не настоящий англичанин?!

Мы церемонно пожали руки, пристально глядя друг другу в глаза и не отводя взгляда. Это был джентльменский спор под честное слово, так называемое пари, оно не требовало разбивания рук, свидетелей с обеих сторон или заверенных у нотариуса бумаг.

После завтрака мы совершили небольшую прогулку по главным историческим достопримечательностям Эдинбурга. Должен признать, что мой рыжий учитель, кроме всего прочего, оказался ещё и превосходным экскурсоводом. Он всё знал, везде был, помнил наизусть старинные сказки и легенды и в дополнение ко всему свободно читал Бёрнса на шотландском.

Поскольку языка я не знал, то мне казалось, что читал безупречно. Не буду вдаваться в рекламу туристических маршрутов или ресторанчиков, отмеченных самым строгим «Ревизорро», любой желающий посетить Эдинбург найдёт всё это в десятках популярных справочников путешественника. Надеюсь, что у вас будет такое желание и возможность.

Я же обязан указать главное: к ранее оговоренному часу мы были в том же ресторане, где за заранее снятым столиком нас ожидал инспектор городской полиции Макфин, суровый и неулыбчивый, но тем не менее порывисто вставший нам навстречу.

Первым делом был заказан виски, и, только когда взрослые мужчины выпили, мне было благородно предложено самому озвучить результаты нашего вчерашнего расследования. Я достал блокнот и, сверяясь с записями, честно пересказал всё. То есть вообще ВСЁ.

Включая свои собственные сомнения по поводу невиновности обитателей баронского особняка. Мне хотелось, чтобы справедливость восторжествовала!

– Дерзкий мальчик. – Задумчиво отхлебнув, сэр Джон одобрительно похлопал меня по плечу. – Когда вырастешь, мы найдём тебе местечко в эдинбургской полиции. Как смотришь на такое, красавчик?

Что-то мне это напоминало, особой новизны в таком щедром предложении уже не было. За ту пару месяцев, что я служил у Лиса, меня пытались переманить уже раз пять или шесть, даже не помню, одним больше, одним меньше, непринципиально.

И ведь более того, я уже говорил об этом сэру Макфину, но, наверное, он забыл. Или был тогда не совсем трезв. Тьфу, да, в конце концов, просто пьян!

– Сэр, я готов сделать для вас копию моих записей для представления в суд.

– Куда? – искренне удивился пожилой шотландец. – В нашем суде не требуется бумаг, подтверждающих несчастный случай или самоубийство. Достаточно отчёта ко́ронера.

– Но…

– Месье Ренье, примите мою искреннюю благодарность! Вы сумели доказать мою версию.

– Ваше здоровье, инспектор. – Лис подмигнул мне и поднял бокал с виски.

– И ваше. – Джон Макфин поднял свой бокал и многозначительно завершил: – Надеюсь, ваш помощник тоже джентльмен?

Как я понимаю, это была завуалированная просьба держать язык за зубами.

И не то чтобы, кстати, это меня так уж задевало. О нет, гораздо более обидным казалось то, что мои догадки, версии и взгляды не были тут никому интересны.

Сэр Макфин однозначно утверждал несчастный случай как истину в последней инстанции. Хотя он сам же и просил нас заняться этим делом, именно потому что сомневался в возможности такого «самоубийства»! Почему же теперь так, коленками назад?!