Ледяная принцесса - Камилла Лэкберг (2010)

— Да все то же. Ну в общем — все как обычно… Эмма вчера почему-то решила немножко сойти с ума: пока я не видела, она взяла ножницы и принялась кромсать детскую одежду на мелкие кусочки; а Адриана последние три дня тошнит, он кричит так, что уши закладывает.

— Похоже на то, что тебе надо немного сменить обстановку. Не хочешь ли взять детей и приехать сюда на недельку? Кроме того, мне нужна твоя помощь, чтобы разобраться в целой куче вещей, и нам необходимо заняться всеми бумагами, ну и так далее.

— Ты знаешь, мы как раз думали поговорить с тобой об этом.

Как обычно, когда ей надо было сказать что-то неприятное, голос Анны начал заметно дрожать. Эрика моментально насторожилась. Только что прозвучавшее «мы» не означало ничего хорошего. Как только Лукас хоть одним пальцем влезал в какую-нибудь игру, обычно выходило так, что он всегда что-нибудь выигрывал, а все остальные проигрывали. Эрика ждала, что же сейчас скажет Анна.

— Мы с Лукасом подумываем переехать обратно в Лондон, как только он окончательно наладит работу в шведском филиале компании, и мы совсем не планировали заботиться о содержании дома здесь. И что тебе за великая радость заниматься большим домом за городом! Я имею в виду: семьи у тебя нет, так что…

Пауза была короткой.

— Что ты, собственно, хочешь сказать?

Эрика накручивала прядь своих светлых волос на указательный палец — привычка с детства, она всегда так делала, когда нервничала.

— Ну, Лукас считает, что мы должны продать дом. У нас нет никакой возможности продолжать содержать его. Кроме того, нам бы хотелось купить дом в Кенсингтоне, когда мы переедем обратно, и, хотя Лукас зарабатывает более чем хорошо, деньги от продажи очень бы нам пригодились. Я хочу сказать, что дом на западном побережье, да еще так удобно расположенный, уйдет за несколько миллионов: богатые немцы с ума сходят что от видов на море, что от морского воздуха.

Анна продолжала приводить какие-то аргументы, но Эрика почувствовала, что с нее достаточно, и медленно положила трубку на середине фразы. Да, ничего себе, называется, развеялась, отвлеклась. Она всегда была для Анны больше мамой, чем старшей сестрой. Эрика всю жизнь заботилась о сестре и опекала ее. Анна была настоящее дитя природы — ураган, который следовал своим порывам, совершенно не заботясь о последствиях. И насколько помнила Эрика, далеко не единожды ей приходилось выручать Анну из сложных ситуаций, в которые та сама себя загоняла. Лукас задавил в Анне и непосредственность, и жизнерадостность, и это было то, чего Эрика раз и навсегда не могла простить ему.

Наутро вчерашний день казался кошмаром; Эрика спала глубоко и без сновидений, но все же чувствовала себя так, будто всю ночь глаз не сомкнула. Она была усталой, все тело ломило, а в животе непроизвольно урчало; но, заглянув в холодильник, она поняла, что если хочет забросить что-нибудь внутрь себя, то похода в универсам Евы не избежать.

Поселок казался вымершим, и на площади имени Ингрид Бергман ничто не напоминало о толпах отдыхающих, кишащих здесь летом. Сквозь прозрачный, без тумана или дымки воздух Эрика могла видеть далеко — до острова Валь, который вырисовывался на фоне горизонта и вместе с Крокхольмом образовывал узкий пролив во внешние шхеры. Она уже почти дошла до вершины холма Галэр в полном одиночестве — и как сглазила: без этой встречи она бы охотно обошлась. Эрика инстинктивно повертела головой, пытаясь найти, куда бы спрятаться.

— Доброе утро! — Голос Ельны Персон прозвучал бессовестно бодро. — Уж не наша ли маленькая писательница прогуливается тут под утренним солнышком?

Эрика застонала про себя.

— Да я подумала тут зайти к Еве и немножко кое-чего прикупить.

— Бедненькая малышка, ты, наверное, в полном расстройстве из-за этих кошмарных переживаний.