Железный крест - Камилла Лэкберг (2011)

Он почему-то говорил очень быстро, не сводя глаз с брата.

— А про меня никто и не спросит, — глухо сказал Франц. — Так что я могу остаться. Подождем до десяти, после десяти на улицах все как вымерло, и уже темно.

— А как быть с Эльси? — медленно и раздельно спросил Эрик. — Она ждет, когда он вернется… Он же отец ее ребенка…

— Вот именно… немецкого ублюдка! Да так ей и надо! Сама кашу заварила, пусть расхлебывает! — с неожиданной яростью прошипел Франц. — Эльси ни слова! Поняли? Пусть думает, что он уехал и слинял. Не он первый, не он последний! Да он так бы наверняка и сделал. У меня лично к ней никакого сочувствия. Есть возражения?

Все угрюмо молчали.

— Значит, решено. Это наша тайна и ничья больше. Иди домой, Бритта, а то тебя с собаками начнут искать.

Бритта встала и, не говоря ни слова, приняла из рук Эрика платье и вышла — умыться и переодеться. Последнее, на что она обратила внимание, — взгляд Эрика. Вся злость, появившаяся было, когда он узнал тайну Ханса, исчезла. Остались боль и стыд.

Через несколько часов они опустили Ханса в могилу, где ему предстояло пролежать шестьдесят лет.

~~~

Фьельбака, 1975 год

Эльси аккуратно положила рисунок Эрики в сундучок. Туре с девочками отправились на лодочную прогулку, и на несколько часов дом был в ее полном распоряжении. В такие минуты она приходила сюда, на чердак.

Жизнь сложилась совсем не так, как она ожидала. Эльси достала синие тетради и рассеянно повертела их в руках. Господи, как молода она была тогда… И как наивна! Сколько несчастий можно было бы избежать, если бы она знала тогда все, что знает теперь… Нельзя любить слишком сильно — слишком высокую цену надо за это платить. Она и сейчас продолжает расплачиваться — за то, что позволила себе любить слишком сильно.

Но она выполнила решение, принятое тогда, — никогда больше так не любить.

Ох, как хотелось иногда нарушить это слово, впустить кого-то в сердце… когда она смотрела на двух своих светловолосых девчушек, на их лицах ясно читалось, как не хватает им материнской любви. Особенно старшей, Эрике… Иной раз у Эльси просто разрывалось сердце, когда она ловила на себе ее взгляды, полные невысказанных вопросов. Иногда ей так хотелось схватить девочку на руки, обнять, прижать к себе… Но в последнюю секунду она всегда вспоминала его крошечное теплое тельце. Его глаза, так странно похожие на глаза Ханса… Дитя любви… Она мечтала, как они будут вместе его растить… А родила его среди чужих людей, в чужом доме… Он выскользнул сначала из ее тела, потом из ее рук… навсегда. Ушел к другой матери, о которой она ничего не знала.

Эльси достала из сундука батистовую рубашечку. Пятна крови… ее крови. С годами они выцвели и стали напоминать ржавчину. Она поднесла ткань к лицу и вдохнула запах — ей всегда казалось, что ткань все еще хранит запах его тельца — сладкий, теплый. Но на этот раз она ничего не почувствовала. С годами запах становился все слабее, пока не исчез совсем.

Иногда ей приходила в голову мысль — она могла бы попытаться его найти. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что у него все хорошо. Но точно так же, как и с дочерьми, в последнюю секунду что-то ее останавливало. Она дала себе клятвенное обещание — никого и никогда не впускать в свое сердце.

Эльси достала лежавший на самом дне сундучка орденский знак и взвесила в руке. Она нашла его в комнатке Ханса, перед тем как ехать рожать в Бурленге, — надеялась, что среди вещей найдет хоть что-то, объясняющее его исчезновение. Тогда она еще не потеряла надежду… Но единственное, что ей удалось найти, — этот Железный крест. Она понятия не имела, что это такое, откуда он взялся и какую роль играл в жизни Ханса. Но почему-то показалось важным сохранить его.

Она завернула орден в детскую рубашонку и положила в сундук. Туда же отправились и дневники, и рисунки Эрики.