Без выбора - Марина Кистяева (2018)

- Багровский, я хочу-сесть-тут. Дверь ты всё равно запер. И дай мне попить. Воды.

Всё естество Романа противилось, чтобы разжать руки. Казалось, что именно сейчас, вот в эти минуты, он может окончательно отворотить от себя Губастую.

Приложив титанические усилия, всё же разжал и отошёл. Воды в гостиной не оказалось, и он едва ли ни бегом смотался на кухню.

Вита сидела на полу. Как маленькая девочка. Обхватила ноги руками и положила на них голову.

Такая беззащитная.

Уже носящая под сердцем их ребенка.

Роман себя не узнавал. Если будет накручивать дальше, снова сорвется не туда.

- Держи.

Он протянул стакан с водой. Она приняла его и жадно выпила, после чего вернула ему. Роман поставил его сбоку, относить куда-то не собирался даже.

Мужчина присел рядом с Витой. Близко. Очень. Так, чтобы она кожей чувствовала его.

Что он рядом.

Он не знал, надо ли ей это. Без её близости он сдохнет.

- Я думала, ты беснуешься, потому что не хочешь ребенка, - негромко ответила она, наблюдая за ним.

- Как я могу не хотеть, если спецом не предохранялся?

- Откуда мне знать? Ты не разговариваешь со мной.

- А сейчас я что делаю?

- Кричишь.

- Уже не кричу. Вит…

- Да, сейчас не кричишь. Проорался уже.

- Вит, я думал, сойду с ума, если не успею.

- Багровский…

- Что?

- Как я могла сделать аборт? Вот как?

- Ты же со мной тоже не разговариваешь, Губастая. Только сопротивляешься. Всегда.

- Не всегда.

Они оба замолчали. Смотрели друг на друга и молчали. На щеках Виты до сих пор были заметны следы от слез.

Роман, не выдержал, заговорил:

- Я приму любое твоё решение, Вита. Нет, не о том, чтобы уйти от меня. Это, извини, не обсуждается. Пока – точно, - он сам не верил, что говорит эти слова. – О том, как мы будем жить. Вместе или… Про «или» я даже думать не хочу. Мне… В общем, я приму. Потому что ты беременна, и я трогать насильно тебя не хочу. Хочу ребенка. Очень. Но… Как-то не клеится у нас что-то, Вит. Знаешь, я ж увидел тебя вечность назад. Ты не помнишь того дня, маленькая совсем была. А я помню. Дочь врага, которую няня толкнула в спину.

- На эскалаторе, - тихо проговорила она, чем его несказанно удивила.

- Да.

- Я помню.

- Как?..

Вита пожала плечами.

- А вот так. Помню. И всё. Я же видела твои фото, и тебя видела. Пусть и маленькая. Отец постоянно говорил про сыновей Багровских. Постоянно, Ром. Восхищался вами.

- Да ну на…

- Да. И да, я помню тебя. Высокого молодого парня. Ты тогда подошёл ещё к нам.

- Было дело.

- А что потом? Меня ведь не просто так тебе отдали.

- Не просто, конечно, - Роман усмехнулся. Вышло горько. Также было и во рту. Потому что что-то незримое, очень важное утекало сквозь пальцы. – Многие знали о моем интересе к тебе. Не поверишь, я же даже сел отчасти из-за того, чтобы тебя не тронуть. Чтобы ты выросла. Дать тебе время. Дал, называется.

Виталина как-то странно притихла. Сейчас, когда слезы, наконец, высохли, она ему напомнила зайчонка. Притаившегося, присматривающегося. Как бы сбежать? Всё может быть.

Но пока она сидела.

И слушала его влюбленный бред.

- Перед тем, как мне сообщили, что Совет отдал тебя мне, я своим парням дал распоряжение тебя пасти. Обеспечить всем необходимым. Жильем, деньгами. Неприятности решать. Да что я тебе это говорю… Ты и сама всё знаешь. Мне важно было знать, что ты в порядке. Что у тебя всё хорошо. Что ты сыта, одета, в тепле. Что ни один задроченный мудак вокруг тебя не ошивается! Меня корежило…

Он замолчал, стиснув зубы.

Вита тоже губки поджала и неожиданно произнесла:

- Расскажи.

- Как меня корежило?

- Да.

- Зачем?

- Мы же вроде бы как разговариваем. О чувствах. Я тоже расскажу… Потом.