Я путешествую одна - Самюэль Бьорк (2015)

– Думаю, нам надо кричать громче, – сказала Анетте и заглянула за стойку. – Разве не так принято в этих местах? Следить за теми, кто приходит и уходит?

Миа Крюгер осмотрелась. Фойе было скромно обставлено. Маленький стол. Два венских стула. Высохшая пальма в углу.

– Ау? – снова прокричала Анетте.

– Мы из полиции. Тут кто-нибудь есть?

Наконец дверь за стойкой открылась, и оттуда высунул голову худой пожилой мужчина.

– Что вы хотите?

– Полиция. Отдел расследований убийств, – сказала Миа и положила свое удостоверение на стойку.

Пожилой мужчина окинул их скептическим взглядом. Посмотрел на фотографию Мии в документе, пока доедал последний кусок своего бутерброда.

– И что же? – сказал он, ковыряясь пальцем в зубах.

– Мы ищем человека по имени Рогер Баккен, – сказала Анетте.

– Баккен, ммм… – протянул мужчина и немного полистал книгу перед собой.

– Рогер Баккен, – сказала Миа нетерпеливо. – Около сорока пяти лет, большая татуировка орла на шее.

– А, этот, – сказал он, продолжая ковыряться в зубах. – Тогда вы опоздали.

– Что вы имеете в виду?

Худой слегка ухмыльнулся. Казалось, ему нравится вставлять им палки в колеса. Не очень-то он дружит с полицией.

– Отбросил коньки месяц назад.

– Коньки?

– Смерть. Капут. Самоубийство, – сказал худой мужчина и уселся на стул за стойкой.

– Вы шутите? – раздраженно сказала Миа. – У вас тут все законно, кстати говоря? Ни у кого нет ничего запрещенного в комнатах, а? Здесь же запрещены наркотики?

Старик снова встал и уже намного более вежливо и услужливо ответил:

– Нет, это правда. Он совершил самоубийство, спрыгнул с крыши прямо на асфальт. Если мы говорим об одном и том же человеке.

– Рогер Баккен. Около сорока пяти лет. Татуировка на шее.

– Да, это наш Рогер, – кивнул мужчина. – Трагическая история, но, к сожалению, такое не в первый раз здесь случается. Такова жизнь. Для этих парней, по крайней мере.

– Как это случилось? – спросила Анетте.

– Выпрыгнул с балкона общей комнаты на десятом этаже.

– Там у вас есть балкон? Как это возможно?

Он пожал плечами.

– А что мы можем сделать? Заколотить окна? У людей есть право решать, что делать со своей жизнью, пусть это и идет вразрез с желаниями общества, вам так не кажется?

Миа притворилась, что не заметила сарказма.

– Мы можем осмотреть его комнату?

– Извините, но там уже занято. Люди в очереди стоят, чтобы попасть сюда, у нас листы ожидания на много месяцев вперед.

– У него была семья? Кто-то забирал его вещи?

– Неа. Мы обратились в полицию, и кто-то пришел и забрал его тело. Мало у кого тут есть семьи. А если и есть, то знать их не хотят.

– У вас до сих пор хранятся его вещи?

– В коробке в подвале, насколько я знаю.

– Спасибо, – сказала Миа нетерпеливо.

– Всегда пожалуйста, – сказал старик.

Миа постучала пальцами по стойке. Она уже и забыла, каково это – работать полицейским в столице. Быть человеком во внешнем мире. Она скучала по своему дому. По острову. По виду на море.

Пойдем, Миа, пойдем.

– Это было спасибо авансом, – сказал она наконец.

– Чего?

– За то, что вы сейчас пойдете и принесете нам его вещи, чтобы нам не тратить на это весь день.

Худой злобно кивнул и потрусил к себе в заднюю комнату.

– Жалкий мерзавец, – пробормотала Миа.

– Ты немного не в форме? – спросила Анетте.

– Что ты имеешь в виду?

– Переживать из-за таких людишкек – это на тебя не похоже.

– Плохо спала ночью.

В этот момент дверь открылась, и вошел Мунк.

– Что у нас тут? – выдохнул он, подойдя к стойке.

– Плохие новости.

– Что?

– Рогер Баккен совершил самоубийство месяц назад, – вздохнула Анетте.

– До исчезновения Паулине?

Миа кивнула.

– Черт бы его побрал, – выругался Холгер.