Стеклянные дома - Луиза Пенни (2019)

Лицо у Гамаша было разбито, в синяках, но опухоль уже начала спадать.

– Как там старший инспектор Лакост? – спросил премьер-министр Квебека.

– Скоро узнаем, – ответил Гамаш. – Ее ввели в состояние комы. Пуля повредила мозг, но мы не знаем, насколько сильно.

– Очень жаль, – сказал премьер. – А жители деревни? Кажется, она называется Три Сосны?

– Oui.

– Забавно, но я ничего о ней не слышал. Хочу съездить туда, когда все прояснится.

– Я думаю, им это понравится, сэр. Они, мы все пытаемся вернуться к нормальной жизни.

Гамаш предпочел не говорить, что в Трех Соснах не было ничего нормального и в лучшие времена. Но он хорошо знал тот странный покой, который царит в деревне. Умиротворенность.

Он никогда еще не чувствовал с такой силой, что его дом именно там. И местные жители никогда еще в такой мере не чувствовали себя одной семьей.

– Мне известно, что среди жителей есть раненые, – сказал премьер.

– Владелец бистро Оливье Брюле получил ранение в руку, но его партнер действовал быстро и остановил кровотечение. Другие получили царапины от битого стекла и щепок. Все уже выписаны из больницы. Самое серьезное ранение у старшего инспектора Лакост.

– Несколько месяцев назад я спрашивал у вас, Арман, что происходит. Вы отказались говорить. Попросили меня довериться вам. Я доверился. – Он помолчал, вглядываясь в лицо Армана. – Теперь я знаю, что принял тогда правильное решение.

Гамаш слегка кивнул, выражая благодарность.

– Но теперь время пришло. Расскажите мне, что случилось.

Когда Гамаш закончил, премьер-министр долго молчал.

Он, конечно, читал отчеты. Сообщения СМИ. Но и конфиденциальную информацию, которую приносили ему на стол.

И он видел видео с камеры на шлеме Лакост. Смотрел на происходящее ее глазами вплоть до момента падения.

Во время просмотра его лицо стало пепельно-серым. Он думал, что никогда больше не сможет смотреть на Гамаша, не вспоминая, как тот прыгнул вперед. Бросился на двух людей.

С ножом.

Этот образ, это зрелище премьер-министр никогда не сможет стереть из памяти. Никогда не забудет, на что способен этот человек, вдумчивый, спокойный, добрый. Что он сделал.

– Прошу прощения, но я должен задать эти вопросы.

– Я понимаю.

– Вы были по ту сторону границы, когда убили этого американца?

– Думаю, да. В лесу трудно сказать, где граница. Там есть пограничный столб, поставленный во времена «сухого закона», хотя вряд ли бутлегеры обращали на это особое внимание. Но если вы спрашиваете про меня, то да, думаю, я пересек границу.

Премьер-министр Квебека слегка покачал головой и иронически улыбнулся Гамашу:

– Теперь вы предпочитаете говорить правду?

Он воздержался от замечания, что Гамаш действительно пересек черту. И не одну. Политики перестали волноваться на этот счет, хотя министерства юстиции в обеих странах не были столь благодушны.

– И вы сделали это, хотя знали, что ваша юрисдикция туда не распространяется.

– В тот момент я даже не думал о юрисдикции, а если бы думал, то все равно поступил бы так же.

– Вы не хотите облегчить мое положение, Арман.

Гамаш ничего не ответил. Хотя и сочувствовал премьеру, который явно пытался ему помочь.

* * *

Он потащил тело главы картеля назад, за старый, выцветший столб. Тащил упорно, шаг за шагом. Сгибаясь от усилий, словно кланяясь Квебеку, своему дому.

Перестрелка впереди прекратилась, и он услышал голос Жана Ги – тот звал его.

Все закончилось.

Но его сердце не радовалось. Он был слишком потрясен.

Удостоверившись, что находится на территории Квебека, Гамаш упал на колени от усталости, и, когда Бовуар нашел его, он увидел человека в крови, молящегося над трупом того, кого он убил.

Они вдвоем притащили американца в бистро, где Туссен превращала хаос в порядок.