Разрешаю себя ненавидеть - Колесникова Юлия Анатольевна (2018)

Это было все, что мы сказали друг другу, так как мы в любой момент ожидали, что ослабевший от страха Лендон снова сорвется. Я обломала ногти на пальцах, и, кажется, один даже выбила, когда Лендон падал. Живот и спина ужасно болели, так как пояс сильно дернул меня. Я могла себе представить, какие там появятся уже наутро синяки. Одна сплошная черная лента. Только я не могла представить, что Ирвинг будет так же зол на Лендона. Стоило нам коснуться земли, папа подхватил меня на руки, потому что от переизбытка адреналина и жары я едва устояла на ногах. Страх, что я могла тоже упасть, лишь теперь охватил меня, и все мои члены расслабились в один миг, став подобными киселю.

Когда мы все оказались внизу, Ирвинг, видимо, едва сдержался, чтобы не кинуться на Лендона с кулаками.

– Придурок, кто же играется оборудованием! – гаркнул в сторону Лендона Ирвинг, но тот даже не обратил на него внимания и поспешил ко мне. Я же видела лишь, что руки и ноги у него кровоточат, а лоб разбит. Я смотрела на друга, но краем глаза следила за Ирвингом. Я не могла не заметить, как дрожали его руки при этом.

Бормоча что-то еще, Ирвинг пошел прочь, и мне захотелось чем-нибудь кинуть ему вдогонку, но голубые глаза Лендона не хотели меня отпускать. Он что-то говорил, а я думала лишь о злости на Ирвинга. Да какое право он вообще имеет осуждать меня, и кто его просил лезть за мной!!!

– Прости, ты из-за меня чуть не пострадала.

Лендон стер что-то с моей щеки, и я поняла, что она, как и губа, разбита. Это было следствием того, что я ударилась об скалу при вольном падении Лендона вниз. Все-таки, если бы не Ирвинг, мы бы действительно могли сейчас лежать с Лендоном на матрасах с поломанными костями. Но почему вместо благодарности мне так хочется догнать Ирвинга и пнуть его в зад? Надменный тормоз! Отец угрюмо сопел, держа меня на руках.

– Потом поговорите, Лендон, мы едем в больницу, а оттуда – домой.

Я хотела протестовать, но боль в ребре помешала мне это сделать. Это была знакомая боль, так как ребра я уже тоже ломала. Маму увез Ирвинг, как и всех остальных, мы с отцом поехали в больницу. Отец моей одноклассницы, который постоянно лечил мои ушибы и травмы, даже не удивился, когда увидел меня. Наши встречи были регулярными и стали уже почти традицией.

– Как странно, Флекс, ты самая тихая из подружек моей дочери, но мне приходится латать тебя больше остальных, – работая над моими ранами, усмехался доктор. Отец мрачнее тучи стоял в стороне, очевидно, не разделяя в данный момент чувства юмора доктора. Я слабо улыбнулась в ответ на улыбку врача, а сама думала о том, какая взбучка меня ожидает дома. Лицо отца не предвещало мне ничего хорошего. В лучшем случае, едва ли смогу завтра сесть, в худшем буду сидеть неделю дома и вряд ли скоро увижу стенку и свое снаряжение.

К моей радости, у меня не было переломов. Я сильно ушибла один бок, порезала щеку, разбила губу, но ребра были в целости. Но синяки, как я и думала, очень быстро начали проступать. Выглядело это ужасно, словно черный жгут обвил мою талию. С этим врач не мог справиться, а только выписал нужное лекарство и мазь. Пока я отдыхала и ждала, чтобы подействовало лекарство, отец и врач о чем-то говорили. И спасибо ему за это, тем самым он хотел снять напряжение. По крайней мере, меня не прибьют до приезда домой.

В машине по дороге домой мы с отцом молчали, но, притормозив возле дома, он не стал выходить, а привлек меня к себе и так просидел несколько минут. Я почувствовала, как одна щека увлажнилась. Вторая, может, тоже, но она онемела от лекарства, которым доктор щедро оросил раны на лице, хорошо хоть, швов не накладывал. Впрочем, к царапинам я тоже уже привыкла.

– Девочка моя, я понимаю, что это был очень мужественный поступок, и Лендон – твой друг… но больше никогда не смей так поступать! Тебе ясно?