Земля мертвых - Земля мертвых (2019)

И наконец, имелся еще Кришна Валье. Его родители, отвязные хиппи, давшие сыну имя индуистского божества, наверное, огорчились, увидев, кем стал их отпрыск. Еще ладно бы полицейским, но «государственным служащим»… Процессуалистом, который проводил все свое время в кабинете, где он работал совершенно один, так что коллеги называли это место карцером. Там он письменно формулировал протоколы допросов, рапорты, служебные записки. Будучи магистром права, он единственный владел языком судей и мог разобраться в административной путанице. Он также заведовал архивом и умел пользоваться системой SALVAC – огромной базой данных, касающихся кровавых преступлений, которую следовало пополнять всякий раз, отвечая на вопросы бесконечной анкеты.

Остальные индуистами не были, но Кришну – своего – обожали, потому что он позволял им проводить гораздо больше времени на месте событий, чем за компьютером.

Внешность Кришны вполне соответствовала его специальности, если только не наоборот. Невысокий и хрупкий, облысевший в неполных тридцать пять, он сделал ставку на очки, чтобы украсить лицо. Процессуалист носил прямоугольную черепаховую оправу престижной марки, что придавало ему сходство с человечком из конструктора лего. Никто ничего не знал о его личной жизни, но при такой физиономии, похоже, она умещалась на самоклеящемся листочке для записей.

Он не участвовал в совещаниях, вообще не вел следствия, никогда не выходил из своего кабинета, но являлся жизненно важным элементом группы. Терпение его не имело границ, особенно по отношению к коллегам, которые, не постучав, распахивали дверь и вместо приветствия упорно бросали ему: «Харе Кришна».

– Итак, – начал Корсо, хлопнув в ладоши, – разобрались с текучкой?

– Я заканчиваю с делом Мартеля, – сказала Барби, – Людо составил последние протоколы по корейской мастерской. Мы все еще ждем экспертизу парковки в Обервилье и притормозили с вызовом свидетелей линчевания в Шато-Руж…

Слово «линчевание» напомнило Корсо о вчерашнем повешенном, а заодно и о своих собственных преступлениях. При мысли о том, что его группу могут вызвать, чтобы подсчитать количество трупов на мостовой в квартале Пабло Пикассо, полицейского пронзил ужас. Но Ламбер, разумеется, не остался бы в стороне. Он сам разберется с девяносто вторым отделением судебной полиции – пусть каждый занимается своим делом.

– Значит, мы можем целиком сосредоточиться на клубе «Сквонк»?

Арни вмешалась, как обычно держа руки в карманах (она никогда не делала записей):

– А в чем суть?

– Я вам вчера говорил: на нас сваливают темное дело в надежде, что мы сможем разобраться.

– Все мы читали протоколы, – сказал Людо. – Борнек и его ребята хорошо поработали.

– Но мы можем лучше, – заверил Корсо.

Одобрительное молчание: гордость – нерв любого сражения.

– Мы вчетвером днем и ночью бросаем все свои силы на расследование, во всяком случае до понедельника. И если мы ничего не найдем, срок дознания завершится, будет назначен судья – и энтузиазм сам собой спадет.

– То есть тут дело чести? – улыбнулась Натали.

– Точно. Вы все видели фотографии жертвы. Не позволим же мы этому ублюдку дрочить, вспоминая свои подвиги. А уж тем более повторить их.

Присутствующие согласно кивнули. Корсо подогревал свою публику:

– Так что начинаем расследование с нуля, задействуем все. Они опросили торговцев с улицы, где жила Нина? Мы тряханем весь квартал. Они проанализировали детализацию звонков за прошлый месяц? Мы запросим отчет за триместр. И так далее.

Людо поднял глаза от экрана компьютера:

– Какой предположительно профиль мы ищем?

– Все говорит за то, что убийство было преднамеренным. Возможно, преступник был знаком со своей жертвой – близко или нет.

– И за пятнадцать минут до смерти Нина была жива, – съязвил Людо.

Корсо не поддержал шутку: