Пентаграмма - Ю. Несбё (2009)

«Все узнают обезьяну, — процитировал про себя Харри. — Обезьяна — никого».[4]

Он провел рукой по лицу:

— Где следственная группа?

— В ванной. — Полицейский кивнул в сторону спальни. — Лённ и Вебер.

— Вебер? А что, пенсионеров теперь тоже привлекают?

Полицейский пожал плечами:

— Сезон отпусков.

Харри посмотрел вокруг и вспомнил:

— Позаботьтесь о том, чтобы оградили лестницу и дверь на улицу. Люди ходят туда-сюда.

— Но…

— Это часть места преступления. Ясно?

— Я понимаю… — скрипучим голосом начал полицейский, и Харри понял, что двумя предложениями только что нажил себе на службе еще одного врага. Список был уже длинный. — Но у меня четкое указание…

— …стоять здесь, — донеслось из спальни, и в двери показался Том Волер.

Хотя он был в черном костюме, ни капельки пота не было на лбу под прилизанными темными волосами. Том Волер был красивым мужчиной. Ростом чуть пониже Харри, но многие бы сказали обратное. Может быть, из-за его гордой осанки или непринужденной самонадеянности, которая не только нравилась окружающим, но и заражала их уверенностью: они чувствовали, что находятся на своем месте, подчиняясь приказам Волера. А может, красавцем он казался из-за выдающихся физических данных: никакой костюм не мог скрыть, что его владелец пять раз в неделю толкает штангу и занимается карате.

— И он будет находиться здесь, — продолжал Том Волер. — Я уже отправил парня вниз на лифте, чтобы он оградил все, что требуется. Все под контролем, Холе.

Последнюю фразу он произнес со странной полувопросительной интонацией.

Харри прокашлялся и спросил:

— Где она?

— Здесь, в ванной.

Волер сделал шаг в сторону и, когда Харри проходил мимо, изобразил озабоченность:

— Ударился, Холе?

Спальня была обставлена простенько, но со вкусом и романтично. Двуспальная кровать, застеленная для одного человека, стояла у самой балки. На балке был вырезан странный рисунок: контур сердца и на нем треугольник. Наверное, память о любовнике, подумал Харри. Стену над кроватью украшали три постера с обнаженными мужчинами — выражаясь с эротической политкорректностью, что-то между откровенным искусством и легким порно. Никаких личных вещей или фотографий видно не было.

Ванная комната находилась чуть дальше — практически в пределах спальни, и места в ней было ровно столько, сколько требовалось для раковины, туалета, душевой кабинки без занавеса и тела Камиллы Луен. Она лежала на плиточном полу, повернув лицо к двери, но смотрела на лейку душа, будто ожидая еще воды.

Одежды на ней не было, если не считать распахнутого белого халата, сейчас мокрого насквозь и закрывающего сливное отверстие душа. Беата стояла на пороге и фотографировала.

— Кто-нибудь выяснил, когда наступила смерть?

— Патологоанатом скоро будет, — откликнулась Беата. — Но rigor mortis[5] еще не наступило, да и тело не совсем остыло. Думаю, пару часов назад.

— А когда сосед с консьержем ее нашли, разве душ не был включен?

— А что?

— Теплая вода могла поддерживать температуру тела и отсрочить окоченение. — Харри посмотрел на часы: четверть седьмого.

— Скажем так, предположительно она умерла около пяти, — высказался Волер.

— Это почему? — спросил Харри, не оборачиваясь.

— Поскольку нет оснований считать, что труп переносили, будем исходить из того, что ее убили, когда она находилась в душе. Как видишь, тело и халат закрывают сливное отверстие. Это и вызвало затопление. Консьерж, выключивший воду, сказал, что открыта она была на полную мощность. Я смерил давление воды — неплохо для мансарды. Не так уж много времени требуется, чтобы вода залила такую маленькую ванную комнату и потекла в спальню. И до соседей она добралась довольно быстро. Женщина из нижней квартиры говорит, что было двадцать минут шестого, когда они обнаружили течь.