Исчезнувшая - Гиллиан Флинн (2013)

В конце той мучительной охоты за сокровищами Эми одарила меня шикарным писчим набором: вверху каждого листа вытиснены мои инициалы, а сама бумага такого сливочного цвета, что я боялся испачкать пальцы. В ответ я вручил жене ярко-красного воздушного змея из бумаги, с изображением парка, пикников, теплых летних деньков. Ни ей, ни мне подарок не понравился, мы ждали чего-то другого. Вот такой получился о-генриевский рассказ наоборот.

— Серебряная? — угадывала Го. — Бронзовая? Слоновокостная? Ну, помогай же мне…

— Деревянная. Не знаю, что можно придумать романтичного из древесины.

Сью покинула свое место за стойкой, аккуратно сложив газету и оставив рядом с пустым бокалом пятидолларовую бумажку. Когда она вышла, мы с сестрой обменялись грустными улыбками.

— Я придумала, — сказала Го. — Возвращайся домой, трахни ее так, чтобы мозги через уши вылезли, а потом дай ей по морде хером и скажи: «Лучший подарок для бляди — палка!»

Мы захохотали, а после почти одновременно покраснели. Такие скабрезные шутки не для сестер, и Го просто наслаждалась, швыряя мне их, как гранаты. Именно поэтому в школе ходили слухи, что мы любовники. Близнецовый инцест. Со стороны казалось, мы ведем себя слишком интимно: свои особые шуточки, перешептывание на вечеринках и тому подобное. Я не уверен, стоит ли об этом распространяться, но, чтобы не быть неверно истолкованным, скажу: мы с сестрой никогда не были любовниками и даже мысли об этом не возникало. Просто мы очень близкие друзья.

Го устроила целую пантомиму, изображая, как я трахаю жену.

Они с Эми нипочем не смогли бы подружиться. Каждая стремилась завоевать полное господство на облюбованной территории. Го привыкла занимать место альфа-самки в моей жизни, а Эми привыкла быть альфа-самкой вообще по жизни. Для людей, успевших пожить в одних и тех же городах — вначале в Нью-Йорке, а потом здесь, — они почти не знали друг друга. Порхали по моей судьбе вышколенными театральными актрисами: одна взбегает на сцену, другая спускается с противоположной стороны. А если вдруг оказывались одновременно в одном месте, то обе моментально замыкались.

Прежде чем мы с Эми узаконили отношения, я время от времени слышал отзывы Го:

«Это странно, но я никак не могу разобраться, что это вообще за человек».

Или:

«Ты просто на себя не похож, когда она рядом».

И еще:

«Есть существенная разница между любовью к женщине и любовью к придуманному образу женщины».

И наконец:

«Очень важно, сможет ли она сделать тебя счастливым».

Тогда Эми удалось сделать меня счастливым.

И она выразила собственные постулаты, что касается Го:

«В ней чересчур много миссурийского, не находишь?»

Или:

«Тебе нужен особый настрой для нее».

И еще:

«Она не слишком нуждается в тебе, но, сдается, больше у нее никого нет».

Я рассчитывал, что они сблизятся, когда мы вернемся в Миссури, забудут разногласия ради того, чтобы быть рядом со мной. Ни одна не попыталась. Го была юморнее, чем Эми, поэтому борьба между ними велась не на равных. Эми умна, проницательна и саркастична. Она могла разозлить меня, могла отпустить тонкую остроту, зато Го всегда заставляла меня смеяться. А это опасно, когда человек заставляет тебя смеяться над собственной женой.

— Го, я думал, мы договорились, что ты не будешь упоминать мои гениталии всуе, — сказал я. — С учетом наших родственных отношений у меня вообще нет никаких гениталий.

Зазвонил телефон. Го хорошенько приложилась к пиву, закатила глаза и улыбнулась.

— Конечно он здесь, секундочку! — И для меня изрекла: — Карл!