Утраченный символ - Дэн Браун (2010)

— Европейскими учеными дело не ограничилось, — ускоряя шаг, продолжил Питер. — Именно здесь, Роберт, в сердце зарождающегося американского государства, наши мудрые отцы-основатели — Джон Адамс, Бенджамин Франклин, Томас Пейн — в один голос предостерегали от буквального прочтения Библии. Томас Джефферсон, например, настолько был убежден в существовании скрытого смысла, что вырезал со страниц Писания все сверхъестественное и скомпоновал собственную Библию, «сокрушив искусственные нагромождения и оставив лишь подлинную основу».

Лэнгдон знал и об этом. Джефферсоновская Библия, издававшаяся до сих пор, сохранила всю спорную правку — например, в ней отсутствовало непорочное зачатие и воскресение Христа. Невероятный факт: в первой половине девятнадцатого столетия существовала традиция вручать Библию Джефферсона всем новоиспеченным конгрессменам.

— Питер, знаешь, это все очень интересно, и я понимаю, насколько велик был соблазн для ярчайших умов искать в Библии скрытые подтексты, но логика от меня все же ускользает. Любой лектор подтвердит: невозможно учить иносказаниями.

— Что, прости?

— Учителя учат, Питер. Мы изъясняемся прямо и открыто. Зачем же было пророкам — величайшим учителям в истории человечества — затуманивать смысл своих слов? Если они хотели изменить мир, к чему было шифровать откровения? Отчего нельзя было выразиться четко и ясно, чтобы все поняли?

Питер удивленно оглянулся, продолжая спускаться.

— Роберт, Библия не открывает потаенный смысл кому попало по той же самой причине, по какой держались в секрете Школы Мистерий. По этой же причине неофитов сперва проводили через церемонию посвящения и лишь потом допускали к изучению древней мудрости. И по этой же причине ученые Невидимого колледжа не делятся своими познаниями с посторонними. Эта информация наделена силой, Роберт. О Мистериях древности нельзя кричать на каждом углу. Мистерии — это пылающий факел, который в руках мастера озарит путь, а в руках безумца спалит всю землю дотла.

Лэнгдон остановился как вкопанный.

«Что он такое говорит?»

— Питер, я же вел речь о Библии. При чем тут Мистерии древности?

Питер обернулся.

— Разве ты сам не понял? Библия и Мистерии — это одно и то же.

Лэнгдон смотрел на него в замешательстве.

Соломон помолчал, давая другу осмыслить услышанное.

— Библия — это один из источников, сохранивших Мистерии в веках для передачи потомкам. Тайна распирает ее изнутри и неудержимо рвется наружу. Разве не видишь? «Гадания из древности» — это голос наших предков, которые шепотом, на ухо, делятся с нами своей сокровенной мудростью.

Лэнгдон молчал. Он привык считать Мистерии древности чем-то вроде самоучителя, объясняющего, как поставить себе на службу скрытые резервы разума. Рецепт личностного апофеоза. Профессор всегда скептически относился к могуществу Мистерий, поэтому согласиться, что Библия содержит ключ к их древним тайнам, было выше его сил.

— Питер, Библия и Мистерии древности противоречат друг другу по всем статьям. Мистерии уверяют, что бог внутри нас… что человек — сам себе бог. А Библия возносит Господа в небеса, оставляя человеку удел беспомощного грешника.

— Да! Именно! В самую точку! Как только человек отделил себя от Господа, утратился подлинный смысл Слова. Голоса древних мастеров потонули в гвалте перекрикивающих друг друга самопровозглашенных адептов, утверждающих, что лишь они толкуют Слово правильно и что истинное Слово написано на их языке, и больше ни на каком другом.

Не прерывая объяснений, Питер продолжал спускаться.