Амброзия - Даша Пар

— Я против, — ёмко высказался Шеф. — Елена слишком эмоциональна для допроса. Здесь нужна светлая голова.

— А вот мне кажется стоит дать девушке шанс проявить себя, — почти весело ответил Владимир. — А ты как думаешь?

Они оба обратились ко мне, и Шеф поймал мой укоряющий взгляд.

— Вы же знаете — я не могу отказаться. А вам, Владимир, должно быть стыдно за то, как примитивно вы пытаетесь нами манипулировать.

Мужчина сделал вид, что не понимает, о чём идёт речь.

— Елена, я ещё раз повторяю — тебе не стоит заниматься допросом. Ты не готова к такой ответственности! — упорствовал Шеф.

— Я не буду ждать до бесконечности, — раздался скучающий голос из-за стекла и я решилась.

— У меня нет иного выбора, Джон, — и в ответ он устало махнул рукой, как бы говоря: «Делай, что хочешь».

В коридоре вооружённая охрана. Они замерли по правую и левую стороны двери в ожидании команды. К вопросу защиты подошли серьёзно, не зная, чего ожидать от пленника. Слегка кивнув главе охраны, тряхнула волосами, собираясь с силами. Повернув ручку, вошла внутрь.

— Дальше я поведу, — спокойно сообщила Клэр, которая уже получила приказ по скрытому в ухе наушнику. Она ободряюще улыбнулась, попрощалась с пленником и оставила нас наедине.

Он неотрывно следил за мной до момента, как опустилась на скрипящий стул напротив. Скрестив руки на столе, смотрит так, с интересом. Разглядывает, улыбается.

— Здравствуй, Елена, — говорит с теплотой. — Рад тебя видеть.

В моём наушнике раздался голос Шефа:

— Иди по протоколу. Следуй инструкции.

Прочистив горло, раскрыла папку дознавательницы со списком вопросов.

— Назовите себя. Свой вид, положение, откуда родом, — начала говорить деловым тоном, пытаясь выглядеть невозмутимо.

На его губах промелькнула очередная улыбка.

— Ты позвала меня тогда.

Он откидывается на спинку и цепь тянется за ним, порождая неприятный лязгающий звук.

— Отвечайте на вопросы, — я постучала пальцем по листу в папке. — Ваше происхождение?

— Я тебе снился? Ты помнишь наш сон?

Вздрогнув, непроизвольно посмотрела в сторону зеркала.

— Не понимаю, о чём вы говорите. Хочу предупредить, что, если вы не будете отвечать на вопросы, допрос продолжится в ином месте.

— Ты боишься этого? Что они все умрут? Неизбежность будущего. Ты уже теряла прежде. Каково это знать, что не можешь повлиять на предстоящее?

Я рассматриваю пальцы, непроизвольно кривящиеся в злой судороге. Каждый пальчик искривлён по-своему. Резко подавшись вперёд, выплёвываю вопрос:

— Кто ты, мать твою, такой?!

Он медленно наклоняется ко мне, вынуждая податься назад, и говорит:

— А если так? — внешность как мягкий пластилин течёт, черты теряются и собираются вновь.

Теперь передо мной сидел молодой мужчина. Немного восточная внешность, яркие, почти рыжие глаза, волосы чёрные и короткие, слегка вьющиеся, среди них мелькает рыжина, как противовес холодным лампам допросной комнаты. У него густые брови и мягкие черты лица. Он выглядит сам себе на уме. Сама внешность говорит — этот человек что-то замышляет.

Потрясённая, отодвигаюсь как можно дальше, неверяще разглядывая новую личину этого существа.

— Мы похожи, разве нет? — спрашивает он, наслаждаясь моей реакцией.

В ухо влетают слова Шефа, но словно оглохла, не слышу. А после и вовсе вытаскиваю назойливый прибор и откладываю в сторону.

— Кто ты такой? — спрашиваю, наконец, придя в себя.

— Это секрет. Семейная тайна. Папа не рассказывал тебе обо мне? А дядя сам не знал кто ты. Однако, как интересно всё сложилось. Он сделал всё, чтобы не допустить этого, но вот мы здесь, — подумав, он протянул руку. — Возьми меня за руку, и ты всё поймёшь.