Аконит - Даша Пар

Надеваю любимый плащ, купленный за приличные деньги с первой зарплаты. Широкий капюшон как купол скрывает лицо, уводя глубоко в тень, так, что даже шрам становится невидимым и издали кажется, что его вообще нет.

— Такие развлечения не по мне, — лёжа отвечает девушка. — Лучше лягу спать пораньше. Не забудь — завтра лекция у Бориса Дмитриевича. Он алкоголь и похмелье за версту чувствует — могут возникнуть неприятности.

— Спасибо за заботу, мамочка, — улыбаясь отвечаю на лёгкий выпад соседки.

* * *

Когда играет музыка, не остаётся времени на сомнения, жалость к себе, чувству одиночества, нерешительности, стеснению и страха. Каждое движение — точное попадание в ритм, в груди нарастает щекочущее чувство, напоминающее пение колибри, вибрирующее, сбивающее дыхание. По спине струятся капельки пота, губы приоткрыты, а глаза постоянно закрываются от наслаждения и чтобы сильнее почувствовать кожей мощный бит, отражающийся от стен и сотни тел, бьющихся в едином порыве, на единой низкой ноте.

Здесь и сейчас, в полутьме, под светом неоновых лазерных пульсирующих линий, весь мир открылся мне. Нет ни препятствий, нет черты, отделяющей и разделяющей, только единство, полное и безоговорочное.

Это началось ещё в метро, то самое пресловутое чувство, рождающее глубоко внутри, когда по-настоящему просыпаюсь. Коктейль чистейшего гнева и ослепительно-белой ярости. Ногтями провела по стеклу, за котором проносилась тьма и едва уловимые очертания труб. Надвинутый капюшон, нехватка воздуха, сжатые пальцы. А позади слова:

— Ну ты, подруга, круто в образ входишь.

И в подтверждение аплодисменты, когда уж собиралась вцепиться в лицо разукрашенному панку.

На входе в клуб передо мной моментально открыли двери, стоило стянуть капюшон и расстегнуть пальто. Уверенность и ядовитая ухмылка сделали своё дело.

Луна не полная, не яркая, но так манит, она так притягательно прекрасна, и ярость от её бескрайней наготы отступает, уступая место глубокому тёмно-синему океану спокойствия, готовому в любой момент сорваться в водоворот желаний и страстей.

Внутри сплошной экстаз и адреналин. Парень в разноцветных линзах, ржёт как обезьяна, открывает рот, показывает раздвоенный язык, он накачался, ему смешно. Я зарычала, вызывая искренний испуг, а затем засмеялась, заразительно и зло.

У стойки бара, выпила ром-колу, гулять так гулять! И врываюсь в танцевальный омут с головой. Я поймала волну и не собираюсь прыгать вниз. А когда он подходит сзади и обнимает за талию, загривком чувствуя его разгорячённое дыхание, без тени сомнения, без тени сожаления, поддаюсь, маня его за собой. Впиваюсь в губы, дразня кусаю, смеюсь, ловя возбуждённый взгляд голубых глаз.

— Пойдём? — говорит негромко на ухо. — Есть одно место, тебе там понравится.

Молча киваю, следуя за ним. Он проводит мимо танцующих, мимо длинной барной стойки, мимо кулуаров, запрятанных под лестницами, ведущих на разные уровни клуба. Прямо на этаж, где вход только для своих, через невозмутимых охранников, чьи предплечья украшены татуировками пышущих жаром драконов. Он открывает вход, и мы попадаем совсем в иную атмосферу.

Здесь пахнет сладостью. Пахнет мятной травкой, а музыка совсем на иных уровнях пульсирует, отдавая сахарной истомой во всём теле. Мы идём мимо закрытых красными полупрозрачными тканями комнат, из которых доносятся и смех, и блаженный стон, и крики, и удары плетью.

Именно сейчас, здесь, в этом разодетом в медовые одёжи месте, мне спокойно. Как будто попала на своё место. Будто здесь — мой дом. И только одна беспокойная, назойливая мысль то всплывает на поверхность, то исчезает: «Вдруг он догадается, вдруг поймёт, что это не игра…»