Рождество каждый день - Милли Джонсон (2021)

Бридж сидела там уже больше часа, пытаясь читать пожелтевшее периодическое издание из стопки старинных журналов у камина, когда шум автомобильного двигателя отвлек ее от насущной проблемы, которой был Люк Палфриман. Снаружи она увидела впечатляющий переливчатый синий «Рэндж Ровер», который медленно заезжал на парковку. Мило. Хотя и удивительно. Она представляла Люка на его «Астон Мартине», который он обещал купить, если выиграет в лотерею. Может, он и не выиграл миллионы, но за последние пять лет он их точно заработал, продавая свои вегетарианские гамбургеры. Она быстро потянулась к сумке, достала зеркальце и подкрасила губы красной помадой. Она пряталась за этим оттенком («Богатая сучка») годами. Она понимала, он не сочетался с ее яркими огненными волосами, но это позволяло ей выглядеть сильной и спокойной, даже если она этого не чувствовала. Как сейчас.

Она быстро провела расческой по волосам, надеясь вновь распрямить их, но тщетно. Она снова обратила внимание на стоящий снаружи «Рэндж Ровер» и увидела, что на пассажирском сиденье кто-то есть. Разумеется, он не взял испанку Кармен, чтобы обсуждать развод. Иначе это был самый дерьмовый трюк: двое против одного. Она почувствовала, как ее ярость растет, и приготовилась к битве, призвав свою внутреннюю Боудикку[5].

Машина остановилась рядом с ее «Порше», и из нее вышел водитель: высокий, крепкого телосложения мужчина лет пятидесяти, как показалось Бридж, в ярко-оранжевой куртке с поднятым капюшоном. Он споткнулся и проскользнул к багажнику, чтобы достать большую сумку, затем подошел к пассажирской двери и открыл пожилому худощавому джентльмену в лыжной куртке того же фасона, но белого цвета с цветными пятнами на ней. Они прижались друг к другу, пробиваясь сквозь снегопад к двери гостиницы, и с благодарностью вошли внутрь, впустив с собой погоду.

– Слава богу! – воскликнул тот, что был в оранжевой куртке, опустив сумку на землю и стряхивая налипший снег. Тут он заметил Бридж. – Здравствуйте, – вежливо сказал он, а его взгляд остановился на бренди, стоявшем на столе перед ней. – Разве эта погода не ужасна? Держу пари, так приятно наслаждаться напитком, когда сидишь и смотришь на улицу отсюда.

– Вы хозяин дома? – спросила Бридж, готовая извиниться за вторжение.

– Нет, мы просто усталые бродяги, – сказал пожилой мужчина, тяжело опускаясь на мягкую скамейку.

– Значит, вы здесь не работаете? – уточнил джентльмен в оранжевой куртке, откидывая капюшон и расстегивая молнию.

– Не-а. Я тоже усталый бродяга.

– Как же нам повезло найти это место. Страшно подумать, что бы случилось, если бы мы этого не сделали.

Он подошел к бару.

– Вокруг никого нет, – сказала Бридж. – Похоже, это место открыто только для заранее заказавших ужины. Я угостилась вот этим, если вам интересно. Как видите, пришлось открыть свой собственный счет.

– Что, дверь оставили открытой? – спросил мужчина в оранжевой куртке. Его акцент был явно восточно-лондонским, а голос мягким, он странно сочетался с крупным телосложением и бритой головой. Бридж всегда умела определять, откуда родом человек.

– Я вломилась, – ответила Бридж. – Либо так, либо замерзнуть до смерти в машине.

– Боже правый, – произнес пожилой мужчина; в отличие от первого, его голос был изысканным и богатым, как пропитанный ромом фруктовый пирог. – Вы могли бы умереть, если бы не вломились сюда. И мы тоже, без сомнения, могли бы. Дорогая леди, мы в долгу перед вами.

Его ответ вызвал у Бридж улыбку.

Он расстегнул молнию на куртке, затем высвободил руки из рукавов. Для пожилого джентльмена у него очень густые волосы, подумала Бридж: черные с проседью завитки мягко падали ему на плечи, а его худое лицо подходило к бороде и усам. На нем был элегантный жилет и шарф от Шанель, повязанный на шее в качестве галстука. И он не был похож на незаконнорожденного ребенка Карла I и постаревшего Лоуренса Ллевелина-Боуэна[6].