Алмазная колесница - Борис Акунин (2012)

Масе было велено остаться и стеречь одежду, а когда фандоринский вассал вздумал бунтовать, Тамба легонько взял его за шею, надавил – и мятежник закрыл глаза, улегся на землю и сладко засопел.

Прямо к воротам соваться не стали – там неотлучно сторожили часовые. Прошли через сад достопочтенного Булкокса. Свирепых мастифов усмирил юный Дэн: трижды дунул из трубки, и страшилища, подобно Масе, погрузились в мирный сон.

Проходя мимо знакомого дома с темными окнами, Эраст Петрович всё смотрел на второй этаж, ждал, не шевельнется ли что-то в душе. Не шевельнулось.

Перед калиткой, что вела из сада на соседний участок, остановились. Дэн достал какую-то свистульку, затрещал цикадой.

Цикада и паук. Гравюра работы Утамаро

Калитка беззвучно распахнулась, даже пружиной не звякнула. Это Сирота позаботился – заранее смазал.

– Туда, – показал Фандорин в сторону пруда, где темнел силуэт павильона.

Всё должно было закончиться там же, где начиналось. В подробной записке Сирота сообщал, что Цурумаки в доме не ночует – в спальне ложится один из его людей, очень на него похожий, да еще с приклеенной бородой. Сам же хозяин, не слишком полагаясь на своих часовых, уходит спать в павильон, о чем в доме никто не знает, кроме Сироты и двух телохранителей.

Потому-то Тамба и счел операцию совсем несложной.

Приближаясь к павильону, в котором было проведено столько счастливых часов, Эраст Петрович снова прислушался к сердцу – застучит чаще или нет? Нет, не застучало.

Дзёнин положил ему руку на плечо, велел жестом лечь на землю. Дальше двинулись только синоби. Они не ползли, не замирали на месте – просто шли, но таким поразительным образом, что Фандорин их почти не видел.

По траве, по дорожкам скользили тени от ночных облаков, и Тамба с племянником умудрялись всё время держаться в темных пятнах, ни разу не угодив на освещенный участок.

Когда часовой, дежуривший со стороны пруда, внезапно повернул голову и прислушался, оба застыли в полной неподвижности. Эрасту Петровичу казалось, что телохранитель смотрит прямо на «крадущихся», от которых его отделял какой-нибудь десяток шагов, но часовой зевнул и снова уставился на мерцающую водную гладь.

Раздался еле слышный звук, похожий на короткий выдох. Дозорный мягко повалился на бок, выронив карабин. Это Дэн выстрелил из духовой трубки шипом. Снотворное действует мгновенно. Через четверть часа человек очнется, и ему покажется, что он задремал секунду назад.

Молодой ниндзя перебежал к самой стене, свернул за угол. Через несколько мгновений высунулся, подал знак: второй телохранитель тоже усыплен.

Можно было подниматься.

Тамба ждал титулярного советника у двери. Но вперед не пропустил – нырнул первым.

Не долее чем на миг наклонился над спящим, после чего сказал – негромко, но в голос, не шепотом:

– Входи. Он твой.

Вспыхнул огонек, зажегся ночник – тот самый, которым много раз пользовался Эраст Петрович. На футоне, закрыв глаза, лежал Дон Цурумаки.

И постель тоже была та самая…

Тамба покачал головой, глядя на спящего.

– Я сжал ему точку сна, он не проснется. Хорошая смерть – ни страха, ни боли. Такой акунин заслуживает худшего. – Он протянул Фандорину палочку с заостренным концом. – Кольни его в грудь или в шею. Легонько, чтоб выступила одна капелька крови. Этого хватит. Никто не догадается, что Дона убили. Телохранители будут клясться, что не смыкали глаз. Естественная смерть. Во сне остановилось сердце. Это бывает с чрезмерно полнокровными людьми.