Человек из дома напротив - Елена Михалкова (2019)

– У него было такое выражение, когда он понял… – Сергей покачал головой.

Маша накрыла его ладонь своей.

– Но кто он, этот второй?

– Функция, – коротко ответил Макар и, глядя в ее непонимающее лицо, пояснил: – Нет личности, есть лишь ее предназначение. Единственные воспоминания Кастора – это горе от потери матери и месть тем, из-за кого она погибла. Я мог бы догадаться раньше, если бы задал себе правильный вопрос: кто никогда не пришел бы убивать Татьяну Порошину, чтобы выпытать у нее информацию? Единственный ответ: сам Сафонов. Татьяна не соврала, они очень любят друг друга. Внутренний запрет на причинение зла сестре оказался сильнее, чем желание отомстить.

– Он называл себя Кастором, – вспомнил Сергей.

Макар кивнул:

– Память одного прорастала в другого, он подбрасывал себе подсказки. Кастор и Поллукс – это из древнегреческой мифологии…

– Диоскуры, – сказала Маша. – Братья-близнецы.

– Наверное, какая-то часть его понимала, что он двойник. В две тысячи двенадцатом он начал убивать своих друзей. Когда расправился со всеми, исчез, и снова возник после переезда в чужой дом. Человек в особняке напротив, о котором Сафонов рассказывал сестре, – это он сам. Наверное, единственный раз Никита был близок к правде: он видел свое отражение в окнах, оно жило собственной жизнью.

– Это он напечатал фотографии?

– Конечно. Мне снова нужно было спросить себя: кто мог осуществить это, кроме Сафонова? Его бывшая девушка всего лишь пыталась ему помочь. Владелец коттеджа и вовсе был ни при чем. Кастор проявляет и печатает фотографии, а Никита Сафонов отпирает подвал и приходит в ужас: кто-то забрался в дом с неясной целью. Кастор прикалывает к доске пятый снимок. Сафонов обнаруживает его. Тут бы ему и вспомнить, что именно он постоянно фотографировал всю компанию! Мать Артема Матусевича набрала портретов на целый альбом. Но к этому моменту все воспоминания Сафонова просеяны сквозь сито больной совести. Он помнит друзей, но в его голове нет и тени мыслей об убийствах. Он знает, что мать умерла, но не задумывается о причине. На кюветах и лампе были отпечатки его пальцев, ведь он сам перевез их в коттедж. Кастор позже их сотрет.

Все могло бы закончиться ничем, если бы Никита не спустился в подвал. Я уверен, что Кастор появлялся и раньше, но Сафонов не замечал результата его действий.

– А в подвал он спустился… – начала Маша.

– …потому что встретил Василия Клименко, – закончил за нее Макар. – Ее величество случайность. Василий – не просто старый приятель, это программа, запустившая доступ к архивированным воспоминаниям о гибели матери.

Бабкин хмыкнул:

– А мы еще не могли понять, отчего убийца не напал на Клименко сразу после того, как его подруга ушла из гостиницы! «Чего он ждал!» Да Кастора попросту не существовало. Вместо него появился Сафонов, а тот понятия не имел, как и зачем он оказался в этом районе.

– И еще эспандер, – ни с того, ни с сего добавил Макар.

Маша вопросительно посмотрела на мужа.

– На кровати в коттедже Рытвина валялся кистевой эспандер, – пояснил Сергей. – Надо думать, Сафонов тренировался с ним постоянно. Отсюда и хватка.

Он покосился на свою перебинтованную руку.

Илюшин закашлялся, встал и принес плед.

– Меня все-таки продуло на чертовом виадуке. А Козлова наверняка подхватит воспаление легких.

– Как она? – спросила Маша.

– Пока не приехала «Скорая», сидела как мертвая кукла и таращилась в пространство.

– Все куклы мертвые, – подал голос Сергей.

– Ничего подобного!

– Как живая кукла, – согласился Макар. – Личико совсем детское, глазищи огромные. Если бы я не знал всю историю от Елены Матусевич, я бы не поверил, что эта малявка могла напасть на нее. Она молодец и все делала правильно, но клюнула на наживку Кастора.

– Как ты думаешь, когда он возник?