Вождь краснокожих (сборник) - О. Генри (2013)

– Очень признателен, Джим, – сказал Сэм, выплевывая изжеванную веточку. – Рад был с тобой повидаться.

– Тогда я, пожалуй, поеду. У меня на складе только мальчишка, дурак-дураком: сено с овсом путает… И еще: он выстрелил Лестеру в спину.

– В спину?

– Да, когда тот привязывал лошадь.

– Спасибо, Джим. Выпьешь кофе на дорогу?

– Да нет, пожалуй. Мне на склад пора.

– Так ты говоришь, что…

– Да, Сэм. Весь город видел, как они уехали вместе, а к их тележке был приторочен большой узел, вроде как с одеждой. Запряжена той самой парой чалых, которую он привел из Маскоги. Их с ходу не догнать.

– А по какой…

– Покатили они по той дороге, что ведет в Гатри, а куда свернут, сам понимаешь, черт знает.

– Ладно, Джим, весьма обязан.

Симмонс свернул очередную самокрутку и пришпорил лошадь. Отъехав ярдов на двадцать, он придержал коня и крикнул:

– Тебе помощь не понадобится?

– Спасибо, сам управлюсь.

– Ну, я так и подумал. Тогда будь здоров.

Сэм вытащил карманный нож с рукоятью из оленьего рога, открыл и неторопливо счистил с левого сапога приставшую грязь. Я уж было решил, что он собирается поклясться на лезвии в вечном отмщении или, на худой конец, произнести грозное проклятие. Ведь те вендетты, о которых мне приходилось читать или видеть на сцене, начинались именно так. Но тут все было по-иному. В театре публика наверняка освистала бы Сэма и потребовала бы душераздирающую мелодраму.

– Любопытно, – вдумчиво проговорил Сэм, – остались у нас на кухне холодные бобы?

Он кликнул Уоша, чернокожего повара, и, выяснив, что бобы в наличии, приказал разогреть их и сварить кофе покрепче. Потом мы отправились в комнату Сэма. Он вынул из книжного шкафа три или четыре кольта и принялся осматривать их, рассеянно насвистывая. Затем приказал оседлать и привязать у дома двух лучших лошадей.

Ныне мне известно, что по всем Соединенным Штатам вендетты неуклонно подчиняются строгому правилу: в присутствии заинтересованного лица о вендетте не говорят, словно избегая самого этого слова. Позднее я выяснил, что существует еще одно неписаное правило – но его придерживаются исключительно в западных штатах.

До ужина оставалось еще часа два, но уже через двадцать минут мы с Сэмом основательно вникли в разогретые бобы, горячий кофе и холодную говядину.

– Перед длинным перегоном следует закусить поплотнее, – заметил Сэм. – Ешь как следует.

У меня внезапно зародилось подозрение.

– Зачем ты велел оседлать двух лошадей? – спросил я.

– Один да один – два, – сказал Сэм. – Ты считать-то умеешь?

От такой математики у меня спина замерзла, но это послужило мне уроком. Сэму и в голову не пришло, что я способен оставить его в одиночестве на кровавой дороге мести и правосудия. Словом, я был обречен, поэтому положил себе еще порцию бобов.

Часом позже мы ровным галопом мчались на восток. Лошади Бена Тэтума, может, были и быстрее, и он существенно опередил нас, но, если бы до него донесся мерный стук копыт наших скакунов, вскормленных в самом сердце исконного края вендетт, он почувствовал бы, что возмездие неотвратимо приближается.

Я догадывался, что Бен Тэтум все поставил на скорость и внезапность, а значит, не остановится до тех пор, пока не окажется среди своих. И он, несомненно, понимал, что отныне его враг будет следовать за ним повсюду.