Дочь моего друга - Алайна Салах, Ольга Джокер (2020)

Липучка откидывается на кровать и, склонив голову вбок, смотрит на меня из-за плеча. В ответ на мой вопросительный взгляд закусывает губу и послушно разводит колени. Я угадал. Карамельно-розовая, аккуратная, блестящая. Модель для порно-баннера. Вот это да, Смолин.

Член гудит так, что становится по-настоящему больно. Надо завязывать с разглядыванием и делом, наконец, заняться. Я подхожу к изножью кровати и еще раз оценивающе пробегаюсь глазами по телу Липучки. Какой-то новый уровень женской сексуальности я для себя сегодня открыл. Обидно будет пристраститься.

Я смачиваю слюной пальцы и касаюсь ее клитора. Я, конечно, церемониться с ней не собираюсь, но и насухую трахать - тоже не дело. Девчонка закатывает глаза и со стоном выгибается дугой на кровати. С реакцией — порядок. Проталкиваю в нее два пальца и сам чуть не шиплю от того, какая она внутри мокрая и тугая. Мысленно поставив на два переходящих раунда, ложусь на нее сверху и, наконец, делаю то, что давно хотел: сжимаю зубами ее сосок и прохожусь по нему языком. Хер знает, кому из нас сейчас кайфовее, — Липучке, которая дергается подо мной и ахает, либо мне от ее вкуса и гладкости кожи. Отзывчивость ее, конечно, делает свое дело. То, как она дрожит, цепляясь ладонями за мою спину, и как отчаянно стонет, — какого нормального мужика такое не вставит? И это мы еще не начали.

Я тянусь к ящику за презервативами и на всякий случай оставляю пачку поблизости — пригодятся. Упаковываю член и, прижав ко влажному розовому входу, смотрю на девчонку: голубые глаза расширены, грудь быстро вздымается. Понимаю, что хочу ее до одури, и даже если она сейчас попросит остановиться — уже не остановлюсь.

— Трахни меня, Андрей, — хрипло шепчет Липучка, словно подслушав мои мысли. Трахну, конечно, милая, не сомневайся.

Член даже не входит в нее — он влезает, продвигаясь сантиметр за сантиметром. Черт знает, как для нее, но для меня это пытка. В нее до меня, похоже, члены толщиной в карандаш входили, потому что перед глазами натурально начинает искрить.

— Расслабься, девочка Яна, — я проталкиваю между нами ладонь и надавливаю большим пальцем ей на клитор. Первые секунды не помогает, но постепенно горячие тиски, сжимающие меня, расслабляются, девчонка начинает дышать тяжелее, и даже через резинку я ощущаю новый приток влажности. Толкаюсь в нее сильнее — Липучка громко взвизгивает, вонзая ногти мне в шею, а меня, блядь, по мозгам лупит прозрением.

Я смотрю в зареванные глаза и, блядь, просто не знаю — размазать ее по стенке здесь или закопать. Идиот ты, Смолин. В тридцать восемь, и так попасться.

— Тебе лет сколько? — от вышедшей из-под контроля злости и изумления я перехватываю пальцами ее скулы и с силой сдавливаю. — Быстро отвечай. Предупреждаю: соврешь — хуже будет.

— Двадцать три, — лепечет девчонка. — У меня в сумке права есть. Могу показать.

Совершеннолетняя. Тогда я вообще ни хрена не понимаю… Двадцать три, красивая, сексуальная… и девственница? Я, конечно, девчонок всего лишь пару раз в жизни рвал, и очень давно, но ощущения ни с чем не спутаю. Уверен, если вытащу член из нее — увижу на одеяле кровь.

— Тогда чего ты ко мне полезла? Сверстники не катят?

— Может, мне мужчины постарше нравятся, — дрожащим голосом отвечает Липучка. — Дело сделано уже. К чему сейчас вопросы?

Даже ржать охота. Использовала меня, чтобы от надоевшей девственности лишиться, коза малолетняя. И правда, к чему сейчас вопросы? Восемнадцать ей есть, член у меня, что удивительно, все еще стоит, встреча проходит полюбовно.

— Правильно говоришь, — соглашаюсь. — Ну раз ты такая смелая — терпи.