Дочь моего друга - Алайна Салах, Ольга Джокер (2020)

Я слушаю ее и невольно впитываю изменения в ее внешности и поведении: выглядит немного повзрослевшей, возможно, из-за макияжа, уверенной и довольной жизнью. И я вновь испытываю странное чувство: гордость за ее утонченную красоту и самодостаточность, которые есть в ней, невзирая на молодость, восхищение ее зрелостью — ни обид, ни упрека нет в ее глазах. Разговаривает непринужденно и спокойно, шутит, излучает такую доброжелательность, что я готов подолгу с ней стоять. Говорить самому желания не возникает — есть желание слушать ее. О Яне я долгое время намеренно ничего не узнавал, но сейчас, когда мы встретились, хочется, и побольше.

— А как у тебя дела, Андрей?

— Все хорошо. Клуб работает, «Метелица» тоже, а про открытие «Хлеб&Соль» ты и сама знаешь от отца.

— Не только знаю, но и хожу, — тон Яны становится шутливо-кокетливым. — Это недалеко от моей работы, и я иногда выбираюсь на обед.

— В «ГазИнвесте» плохо кормят?

— Ну знаешь, надоели эти магаданские креветки и камчатские крабы, — выражение ее лица становится заносчивым, но через секунду она сдается и начинает смеяться. Я тоже позволяю себе засмеяться, но не над шуткой, а потому что ее смех заразителен.

— Жениться не собираешься, кстати?

— Нет, не собираюсь. Много лет не женился, почему что-то должно измениться сейчас?

— Может быть, тебе, наконец, встретилась правильная женщина.

Повисает пауза. Яна смотрит на меня, я смотрю на нее, пока думаю о том, каковы шансы, что она меня отпустила. И понимаю, что эгоистично не хочу, чтобы она отпускала, но, если и так, я за нее рад. Не за себя, а именно за нее, потому что девочка Яна достойна быть счастливой. Вот настолько она меня сразила — я желаю ей счастья, каким бы оно ни было в ее представлении.

— Ян, хочу тебя кое с кем познакомить, — прилизанный возникает из-за ее спины и собственнически кладет руку на талию. Словно не разглядывал меня издалека все это время, делает удивленное лицо и вытягивает вперед свободную ладонь: — А вы Андрей, правильно? «ИнтерРед»?

— Смолин Андрей Вячеславович, — пожимаю его руку в ответ и вновь смотрю на Яну. Нет, она не с ним, и его лапища на ее талии, скорее, ей мешает. Она ничем это не выдает: по-прежнему улыбается и стоит непринужденно, но я все равно это знаю.

— Дмитрий Оленичев, начальник маркетинговой службы «ГазИнвест», — нарочито четко и громко представляется прилизанный. Он совершенно точно мне не нравится. И дело вовсе не в ревности, а в том, что он не подходит ей, а подойти уж очень хочет. И во мне видит опасность, потому хорохорится чинами и ладонь жмет, старательно применяя силу. За годы я научился чувствовать мужское приветствие — по ним много чего можно сказать о собеседнике. Оленичев - это как его ладонь: старается выглядеть жестким, а на деле — поролон.

— Здравствуйте, — подошедшая Инга встает по правую руку от меня и, широко улыбнувшись компании, наклоняется ко мне ближе.

— Меня тут в разговоре с Сергановым классная идея посетила.

— Расскажешь позже. Это Инга Кравцова, — я смотрю на Яну, которая с застывшей на губах улыбкой разглядывает нас. — Директор «Хлеб&Соль». Инга, это Яна Галич, дочь моего партнера.

Судя по взлетевшим бровям, Кравцова такому совпадению удивлена, но вида не подает и приветствует Яну. Та улыбкой и кивком головы здоровается в ответ.

— Очень приятно, Инга.

Прилизанный остается за бортом диалога, а этого его понтовитая душа, очевидно, выдержать не может, и он тянет Яну в сторону.

— Ну что, пойдем? Денис Александрович как раз освободился.