Охранитель - Константин Борисов-Назимов (2019)

– И вправду говорит, – удивился Макар и поцокал языком.

Хм, а он ведь играет, неискушенно: глаза-то отвел и губы поджал. Макар снял картуз, пригладил волосы, хмыкнул и кивнул в сторону лавки:

– Посидим, покурим.

– Давай, – согласился я.

В свое время я покуривал, имелась такая дурная привычка, но бросил.

Сели мы с Макаром, тот достал кисет и неспешно свернул самокрутку, прикурил и глубоко затянулся. Я же пытался рассмотреть, что на спичечном коробке написано, который Макар в руке подбрасывал.

– А ты ведь всю ночь бредил, – придя к каким-то выводам, сказал мой собеседник.

Я молчал – говорить нечего, а Макар продолжил:

– Двигаешься не так, как раньше, неожиданно заговорил и соображать стал. Ты кто, паря? – Он остро впился взглядом в мое лицо.

– Иван я, – чуть пожал я плечами, а потом добавил: – Так меня назвал Михус, когда в грязи избитым нашел.

Макар кивнул, затянулся и тяжело вздохнул.

– А в бреду чего говорил? – спросил я его, уже понимая, что выдать себя за его сына никак не получится.

Можно прикинуться, что потерял память, а если учитывать, что блаженным недавно по селу ходил, то вроде бы все легко и просто. Но как провести человека, который знал своего сына с пеленок? Да и стоит ли? Каждое мое действие «близкие» станут внимательно рассматривать. Вот не так стал есть, ложку с вилкой по-другому держит, слова неизвестные говорит. Нет, скрываться смысла нет. Но как Макар себя поведет? Объявит сторонником темных сил и предаст анафеме?

– Много чего, – уклончиво ответил тот. – Я всю ночь не спал, думал, как с тобой разговор составить. Не ожидал, что признаешься. Сын-то мой где?

– Скорее всего, один из ударов смертельным оказался, – медленно ответил я, подбирая слова. – В меня, если ты понял, стреляли. Последнее, что помню, – врачи пытались спасти.

– Благородных кровей? – уточнил Макар.

– На этот вопрос сложно ответ дать, – покачал я головой. – Лучше скажи, который сейчас год и где нахожусь.

Макар крякнул, с удивлением на меня покосился, но промолчал. Он не понимал, как себя со мной вести, да и я тоже не составил никакого плана, плывя по течению. Врать не хотел, но и правды говорить нельзя. Мой собеседник вновь стал крутить самокрутку, а потом и мне предложил. В такой ситуации не только закуришь, поэтому с благодарностью принял кисет. Увы, нормально скрутить сигаретку не сумел: практика, по понятным причинам, отсутствовала. А мой собеседник наблюдал за каждым моим жестом. Молча отобрал у меня газетный обрывок, пару движений сделал – и протянул мне самокрутку. Чиркнул спичкой и дал прикурить. Табак оказался некрепким, горло драть и не подумал. Глубоко затянувшись, я выпустил струю дыма, подняв голову к небу.

– Н-да, Иван-то курить не пробовал, – вздохнул Макар.

Он начал рассказывать, и чем дальше, тем больше я хмурился. Выяснил: нахожусь в Тверской губернии, год тысяча девятьсот третий, государство Российское. Село большое, сто домов, до города пятьдесят верст. Это в двух словах, а после уточняющих вопросов стал сам припоминать, что из того времени известно. Увы, отсчет знаний у меня датируется с пятого года, а потом с семнадцатого и после, истории не шибко много внимания уделял. Смутное время скоро настанет, и что делать – непонятно.

– Государыня у нас справная и мудрая, за каждого подданного горой, говорят, есть смутьяны, недовольные ее правлением и молодостью, но это от недалекого ума, – выдал Макар, повергнув меня в изумление.

– Подожди, а на троне не царь разве? – озадаченно уточнил я у него.

– Господь с тобой! Уже три года как княжна Ольга на престол поставлена и перед Богом помазана! Вначале советники правили, законы хрен пойми какие городили, но потом государыня подросла и все в свои руки взяла. Пришлось ей мятеж из дворян подавить – кого казнить, а кого на каторгу, – зато теперь нет таких наглых поборов.