Возвращение - Дмитрий Зурков, Игорь Черепнев (2018)

Время пролетает незаметно, из кустов слышится знакомый «чирик», появляются запыхавшиеся «пассажиры» в окружении бойцов, двое из которых тут же убегают за полсотни шагов к повороту в тыловое охранение. Народ начинает выкидывать из кузова какие-то тюки и ящики. Ну, это они и без меня справятся, иду заводить машину. Получается со второй попытки. Кузов уже освободили, можно грузиться… И в этот момент слышится «Тревога!» Пистолет прыгает в руку, ломлюсь к заднему борту. От поворота по обочинам несутся бойцы, а за ними появляются трое гансов на велосипедах. Самокатчики! Устроили, бл…, себе тут Тур-де-Франс! Какой леший вас сюда принес так не вовремя!.. Сибиряки почти синхронно садятся на колено, прячась за скинутыми ящиками, винтовки уже у плеча. Три выстрела сливаются в очередь, на дороге появляется небольшая куча велосипедов и их мертвых владельцев. Половина группы уже в кузове, помогает забираться оставшимся… И начинаются неприятности.

Из-за поворота появляется следующая порция немцев, только теперь их уже с десяток, и они готовы к бою! Кинув байки на дорогу, они грамотно рассыпаются за импровизированной баррикадой из тел своих камрадов и открывают огонь… В ответ работают снайперки, и к ним с другой обочины присоединяется «мадсен» Зингера. Остальные, подбадриваемые моими воплями, очень шустро грузятся в машину. И тут же у нас появляется очень большая проблема… Матвей Синельников, уже забросивший в кузов «сидор» с пожитками, получает пулю в бедро и оседает вниз на дорогу. Пытается подняться, цепляясь руками за задний борт, но не может. Штанина быстро пропитывается кровью, по земле начинает растекаться вишнево-красная лужица, быстро увеличиваясь в размерах.

Ёпрст!.. Твою мать!.. В два шага оказываюсь возле него, хватаю под мышки, приподнимаю навстречу тянущимся из кузова рукам. Ору: «Жгут наложите!» Его втаскивают внутрь, рядом уже Егор, срывающий с себя ремень, и медсестричка с бинтами в руках. Рядом с ними появляется еще один «мадсен», начинающий огнем прикрывать снайперов и Андрейку, которые лезут в кузов. Вроде все. Бросаюсь к кабине. Педаль, рычаг, педаль, газ. Машина с ревом трогается с места, ускоряясь изо всех сил… Ну, давай, родная, давай, жми!.. Сзади сквозь шум мотора стучит пулемет, отсекая преследователей… Педаль, скорость, педаль, газ… Даже если кинутся догонять, ничего не получится. Мы уже выжимаем километров двадцать в час и еще прибавим. Хорошо, что дорога более-менее укатана, не так сильно трясет. Выстрелы сзади больше не слышны, значит, оторвались. Теперь главное – укатить подальше от этого места, пока немцы не очухались и не организовали погоню. Будем двигаться, пока хватит горючки…

Через несколько верст торможу машину и бегу смотреть, как там дела в кузове. Дела оказываются не очень. Двое раненых. Но если моего бойца только задело по касательной в плечо, то с Матвеем все гораздо серьезней. Лежит на подстеленных шинелях, белый как мел, губы прикушены. Нога перетянута ремнем, на ране – повязка. Рядом медсестричка пытается посчитать пульс, держа его за руку. Потом поднимает на меня глаза и спокойно, деловито сообщает:

– Ранение сквозное, но пуля прошла, видимо, очень близко к кости. Перелома нет, но может быть трещина. Пульс учащенный… Ему должно быть больно, а он не стонет… Только губы кусает. А обезболивающего нет…

– Как это нет?.. Николай Павлович, будьте так добры, дайте вашу флягу. В ней водка?

– Коньяк! – Бер лихорадочно пытается отстегнуть посудину, наконец ему это удается, и он протягивает ее мне.

– Матвей, вы меня слышите? Сделайте три-четыре хороших глотка, считайте, что это лекарство… Мы сейчас поедем, будет трясти, но надо потерпеть. Я постараюсь вести автомобиль аккуратно.

Анна Сергеевна приподнимает голову Синельникова, подносит горлышко к его губам. Прапор глотает через силу, затем закашливается, пытаясь отдышаться. Придя в себя, слабо улыбается и извиняюще просит:

– Мне бы… Папиросу… Если можно…