Жажда - Ю. Несбё (2017)

Катрине показалось, что это ее реплика, а не Ракели. Ракель Фёуке. Темноволосая, сильная, с мягкими карими глазами. Катрина всегда испытывала к ней ревность. Не потому, что хотела жить такой же жизнью, как она, или быть женщиной Харри. Возможно, Харри мог свести женщину с ума и сделать счастливой на некоторое время, но в долгосрочной перспективе он нес горе, отчаяние, разрушение. В долгосрочной перспективе нужен кто-то вроде Бьёрна Хольма. И все же она завидовала Ракели Фёуке. Она завидовала ей, потому что Ракель была женщиной, которую хотел Харри Холе.

– Прошу прощения… – В зал вошел Столе Эуне. – Я нашел комнату, где мы сможем немного побеседовать.

Улла Бельман, шмыгнув носом, кивнула, поднялась и направилась вслед за Эуне.

– Кризисная психиатрия? – спросила Катрина.

– Да, – ответила Ракель. – Самое странное – то, что она действует.

– Правда?

– Я была там. Как ты?

– Как я?

– Да. Столько ответственности. И ты беременна. И ты близкий друг Харри.

Катрина провела рукой по животу. И ее поразила удивительная мысль, во всяком случае мысль, которая никогда раньше не приходила ей в голову: как близко друг к другу находятся рождение и смерть. Как будто одно предвещает другое, как будто неумолимая пляска существования требует жертвы для того, чтобы подарить миру новую жизнь.

– А вы знаете, кто у вас будет, мальчик или девочка?

Катрина покачала головой.

– Имя?

– Бьёрн предлагает – Хэнк, – сказала Катрина. – Или Хэнк Уильямс.

– Ну разумеется. Значит, он думает, что будет мальчик?

– Вне зависимости от пола.

Они рассмеялись. И это не казалось абсурдным. Они смеялись и разговаривали о предстоящих в ближайшем будущем событиях, а не о предстоящей в ближайшем будущем смерти. Потому что жизнь – это чудо, а смерть – обыденность.

– Мне надо идти, но я сообщу сразу, как только мы что-нибудь узнаем, – сказала Катрина.

Ракель кивнула:

– Я буду здесь, так что скажи, если я смогу чем-нибудь помочь.

Катрина встала, помедлила немного, но потом решилась. Она снова провела рукой по животу:

– Я иногда думаю о том, что могу потерять его.

– Это нормально.

– И тогда мне становится интересно, а что от меня останется. Смогу ли я жить дальше.

– Сможешь, – сказала Ракель с силой.

– Тогда ты должна пообещать мне, что тоже сможешь, – проговорила Катрина. – Ты говоришь, Харри справится. Да, надеяться важно, но, думаю, надо рассказать тебе… Я разговаривала с группой «Дельта», и, по их мнению, захватчик заложника, то есть Халлстейн Смит, наверняка… что обычно…

– Спасибо, – сказала Ракель и взяла Катрину за руку. – Я люблю Харри, но, если я сейчас его потеряю, обещаю жить дальше.

– А Олег, как он…

Катрина заметила боль в глазах Ракели и тотчас пожалела о том, что спросила. Ракель попыталась что-то сказать, но не смогла и просто пожала плечами.

Когда Катрина вновь вышла на площадь, она услышала стук и посмотрела вверх. Высоко в небе на корпусе вертолета сверкали солнечные блики.

Джон Д. Стеффенс открыл раздвижные двери травматологии, вдохнул холодный зимний воздух и подошел к пожилому водителю «скорой», который стоял, прислонившись к стене. Подставив лицо солнцу, он курил с закрытыми глазами, медленно, явно получая наслаждение.

– Ну, Хансен? – сказал Стеффенс и прислонился к стене рядом с ним.

– Хорошая зима, – отозвался водитель, не открывая глаз.

– Я могу?..

Водитель достал пачку сигарет и протянул ему.

Стеффенс взял сигарету и зажигалку.

– Он выживет?

– Посмотрим, – ответил Стеффенс. – Мы закачали в него обратно немного крови, но пуля все еще в теле.

– Как думаете, сколько жизней вы должны спасти, Стеффенс?

– Что?

– Вы работали в ночь и все еще здесь. Как обычно. Так вы решили, сколько жизней вы должны спасти, чтобы вам стало хорошо?