Жажда - Ю. Несбё (2017)

Катрина понадеялась, что на ее лице не отразилась в полной мере та растерянность, которую она испытала. Ведь Пенелопа Раш была вне опасности.

– На этом мы закончим. Продолжим, когда у нас будет больше информации.

Катрина собрала бумаги, быстро спустилась со сцены и вышла в боковую дверь.

– Когда у нас будет больше информации, чем у вас, – бормотала она, ругаясь про себя.

Она зашагала по коридору. Что, черт возьми, случилось? Что-то пошло не так во время лечения? Она надеялась на это. Надеялась на медицинское объяснение: непредвиденные осложнения, ухудшение состояния, даже врачебную ошибку. Все, кроме альтернативы: Валентин сдержал свое обещание и вернулся. Нет, это невозможно, они поместили Пенелопу в секретную палату, номер которой сообщили только ее ближайшим родственникам.

Бьёрн догнал ее бегом и пошел рядом.

– Я только что разговаривал с «Уллеволом». Там говорят, что это отравление, которого не распознали, но в любом случае ничего нельзя с этим поделать.

– Отравление? От укуса или уже в больнице?

– Неясно, они говорят, что будут знать больше завтра.

Чертов хаос. Катрина ненавидела хаос. И где же Харри? Черт, черт.

– Поосторожнее, а то пробьешь каблуками напольные плиты, – тихо произнес Бьёрн.

Харри сказал Олегу, что врачи ничего не знают. Не уверены в том, что произойдет. Сказал о практических вещах, которые необходимо уладить, хотя таких было немного. В остальное время между ними пролегала тяжелая тишина.

Харри посмотрел на часы. Семь.

– Поезжай домой, – сказал он. – Поешь и ложись спать. Тебе завтра в академию.

– Только если я буду знать, что ты здесь, – ответил Олег. – Мы не можем оставлять ее одну.

– Я останусь здесь, пока меня не выгонят, а это произойдет уже скоро.

– Но до тех пор ты побудешь? Ты не поедешь на работу?

– На работу?

– Да. Ты теперь будешь находиться здесь, а не… заниматься тем делом?

– Конечно.

– Я знаю, каким ты становишься, когда расследуешь убийства.

– Правда?

– Я кое-что помню. И мама рассказывала.

Харри вздохнул:

– Сейчас я останусь здесь. Я обещаю, вот тебе крест. Мир будет вращаться без меня, но…

Он замолчал, но продолжение повисло между ними в воздухе: «…не без нее».

Харри задержал дыхание.

– Как ты себя чувствуешь?

Олег пожал плечами:

– Мне страшно. И больно.

– Я знаю. А теперь иди и возвращайся завтра после занятий. Я буду здесь с утра.

– Харри…

– Да?

– Завтра будет лучше?

Харри посмотрел на него. У этого кареглазого темноволосого парня не было ни капли крови Харри, и все равно ему казалось, что, глядя на него, он смотрится в зеркало.

– А сам как думаешь?

Олег покачал головой, и Харри увидел, что он борется со слезами.

– Ладно, – сказал Харри. – Я сидел так, как ты сейчас, со своей мамой, когда она болела. Час за часом, день за днем. Я был мальчишкой, и это поедало меня изнутри.

Олег вытер глаза тыльной стороной ладони и шмыгнул носом:

– Ты бы хотел, чтобы этого не было?

Харри покачал головой:

– Вот это-то и странно. Мы не слишком много разговаривали, она была очень слабой. Она просто лежала и едва улыбалась… и постепенно исчезала, как краски на картине выцветают на солнце. Это мое худшее и одновременно лучшее воспоминание из детства. Ты можешь это понять?

Олег медленно кивнул:

– Думаю, да.

Они обнялись на прощание.

– Папа… – прошептал Олег, и Харри почувствовал, как на его шею упала теплая слезинка.

Сам он плакать не мог. Не хотел плакать. Сорок пять процентов, сорок пять хороших процентов.

– Я здесь, мой мальчик, – сказал Харри.

Твердый голос. Оцепеневшее сердце. Он чувствовал себя сильным. Он справится.

Глава 19

Понедельник, вечер