Верь мне - Энтони Капелла (2020)

– Но ты уже это делала, – резонно замечает он. – Ты убила бедного обманутого мальчика. Ты сама сказала, это заставило тебя почувствовать себя реальной. Я снова предлагаю тебе испытать это чувство. Но ты не представляешь, насколько интенсивнее будет теперь.

– Патрик, пожалуйста…

– Итак, теперь мы должны сыграть в последнюю игру на доверие, – продолжает он, как будто я ничего и не говорила. – Ты должна убить ее. А если нет… Ты видишь, на какой риск я иду, Клэр? Я могу потерять тебя так же, как я вынужден был потерять Стеллу.

101

Ощущаю тошноту. Я была такой глупой. Я думала, Патрик привез меня сюда, чтобы сделать предложение, а он привел меня сюда убивать.

– Патрик, я не могу, – повторяю я.

Но маленькая ужасная часть меня уже размышляет: смогу ли я?

– Можешь, любовь моя. Ты можешь, я знаю, на что ты способна. – Его голос низкий, спокойный, гипнотизирующий. – Я наблюдал за тобой, испытывал тебя.

– Патрик… мне нужно время, пожалуйста!

Он на мгновение задумывается, затем, повернувшись к девушке, говорит с ней по-французски. Ее испуганные глаза расширяются. В отчаянии она кивает.

– Хорошо. – Он достает нож и разрезает веревку, привязывающую ее к стене, оставляя руки связанными. Затем кладет нож в нескольких футах перед девушкой.

– Я только что сказал ей, что если она хочет выбраться отсюда живой, то ее единственный вариант – убить тебя, – произносит он буднично. – Так что теперь ты действительно должна сделать выбор, Клэр.

Роза приближается к ножу.

– Знаешь, есть стихотворение Бодлера о загадке. – Патрик достает из рюкзака пистолет и протягивает мне. – Он описывает зверинец, зоопарк, полный всевозможных пороков, и загадывает загадку: кто чудовищнее, хуже всех? Ответ – ты, читатель, кто может наслаждаться ужасами в стихах, не замаравшись кровью.

– Не бери нож, Роза, – говорю я в отчаянии. Кажется, она меня не слышит. Я даже не знаю, говорит ли она по-английски.

– Ну, теперь тебе придется замараться, – говорит Патрик.

Роза колеблется, затем бросается за ножом, пытаясь поднять его связанными руками.

Я неохотно беру пистолет.

– Хорошо, – выдыхает Патрик. – Давай, любовь моя, сделай это сейчас.

Убить или быть убитой. Невероятная ясность сновидения. Я даже не могу переварить собственные эмоции – отвращение, ужас, неверие переполняют меня.

И еще кое-что: ужасное осознание того, что этот момент будет длиться вечно. На каком-то уровне я всегда это знала.

Я хотела этого.

102

Ребенок оказывается в приемной семье по разным причинам. У некоторых родители алкоголики или наркоманы. Некоторые дети сироты. Другие забыты или обижены.

Я говорила людям, что я сирота. Но это было неправдой. Мои родители переживали то, что люди называют полосой невезения. Драки продолжались всю ночь. Однажды отец вошел в мою спальню, разбудил меня и начал бранить маму – он хотел, чтобы я знала, какая она шлюха, знала правду об этом так называемом ангеле, который считает, что она намного лучше меня. Я помню, как мельком увидела ее за его спиной, когда мама пыталась оттащить его от меня; увидела, как он развернулся с вытянутой рукой, так же небрежно, как если бы разбрасывал семена. И то, как его рука коснулась ее лица и как мама упала на пол. Для ребенка это выглядело так же гладко, как танец. Однажды он переломал всю мебель в гостиной и бил маму ножкой стола до потери сознания. Раз за разом она выгоняла его, но он возвращался всегда с одной и той же мантрой: «Это мой дом, моя дочь, и ты не можешь лишить меня их».

Я пряталась под кроватью, когда они ссорились.

Там он и нашел меня той ночью.