Путь в Царьград - Александр Харников, Александр Михайловский (2014)

— Серьезный парниша, — кивнул в сторону хищного силуэта сторожевика Николай, — без него нам в Балтике было бы не совсем уютно. Эстов с прочими гордыми шпротоедами наши «партнеры» так накачали, что они просто на ушах стоят.

— Ну, эсты — это известные американские прилипалы, — я плотнее запахнул куртку. — Но в любом случае, знаешь, с этой командировкой я вдруг почувствовал себя, как когда-то в добрые старые времена моей работы в «конторе». Уж больно все быстро произошло, в стиле, типа, «пятнадцать минут на сборы».

Николай пожал плечами:

— Да и я еще вчера утром был не в курсе ни сном ни духом, хотя ты сам знаешь нашу «богадельню»: «Достать луну с неба к завтрему», — или: «Закат солнца вручную»…

— Ну так ведь и доставали же, и закатывали… — вздохнул я. — Вот были времена…

— И небо было голубее, и солнце ярче, и девушки красивее, и мы моложе… — Николай мотнул головой. — Ну, да хватит пессимизма. Васильевич, расскажи-ка лучше немного о себе. Ведь, считай, двадцать лет не виделись?

Я грустно усмехнулся:

— И как будто вы меня перед встречей по своим базам не пробили? Я ведь, Коля, может, и постарел, но отнюдь не поглупел. Знаешь ведь, что тружусь все двадцать лет корреспондентом в питерском отделении ИТАР-ТАСС. И в этом качестве повидал и Крым и рым, и попову грушу, и даже его дочку… Сначала, при Борьке-козле, совсем мерзко было, так что и жить не хотелось. Потом полегчало чуток. В декабре 1994 года чуть не ухлопали меня в Грозном во время Первой чеченской, потом в Югославии был в 1999 году, вместе с парнями Евкурова на Слатину шел. В 2000 году — Вторая чеченская, потом Ирак, потом Цхинвал, в известном тебе августе.

До сих пор душа болит, как тогда мы облажались. До Тбилиси рукой подать осталось, грызуны бегут быстрее своего визга, гарнизоны брошены, оружие горами на складах, все канавы забиты брошенным натовским армейским барахлом… Ну, что тебе рассказывать — ты и сам все видел, — я подмигнул своему собеседнику: — У меня ведь тоже есть свои источники информации… И тут команда: «Стоп»! Айфоныч, видать, просто струсил. А Цхинвал? Этого выкидыша Мишико надо было не галстуком кормить, а на том самом галстуке повесить за «фаберже». Тем более что наш бывший коллега это пообещал, а он, сам знаешь, умеет держать обещания.

Эх, ладно, кто видел — не забудет, а кто не видел — не поймет. Потом, после восьмого года, командировочки были так, по мелочи — испытания техники да учения… И вот теперь снова — Сирия.

— Сирия, Васильевич, это серьезно… — Коля оглянулся по сторонам. — Так сказать, не для печати… Где-то с месяц назад наши вдруг зашевелились по этому вопросу… А уж после визита Путина в Турцию все забегали, как наскипидаренные…

— Это когда Лавров руку то ли сломал, то ли растянул? — улыбнулся я. — Помню, помню, как же… Та еще была история! Не прониклись, значит, турки словесным внушениям, воспоминания об оттоманской славе в голову ударили?

— Как-то так, Васильевич, но это тема из тех, что имеют гриф «совершенно секретно, перед прочтением сжечь», — Коля опять обернулся. — Но, в общем, ты прав.

— Имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит, имеющий язык да скажет, а имеющий мозги да поймет… — я тяжело вздохнул. — На дипломатическом фронте в последнее время по этому вопросу наше стойкое «нет» начало переходить в простонародное «на…», «в…» и «к…». И наш совместный поход к теплым берегам только подтверждает этот вывод. Уже, считай, почти семьдесят лет не было такого, чтоб журналистов награждали боевыми орденами и медалями… Ты слышал, что вся группа ВГТРК, что работала в Сирии до нас, представлена к медали «За отвагу»?

Коля задумался.

— Не только представлена, но и награждена… Я слышал только про эту журналистку… как ее… Анастасию Попову. Но ты прав, Васильевич, это война.