Это значит, что история культур, история традиций сталкивается с этим процессом и является в Четвертой мировой войне противником. Особенно серьезно это для Европы, где проживают народы с очень давними традициями. Французская, итальянская, английская, немецкая, испанская и прочие культурные логики — все, что не может быть переведено на терминологию информатики и рынка — являются для этой глобализации препятствиями. Товары будут теперь циркулировать по каналам информатики, и все остальное должно быть или убрано, или отложено в сторону. Национальные государства обладали своей собственной экономической структурой и тем, что называлось «национальной буржуазией», капиталистами, проживавшими в своей стране и там же получавшими прибыль. Это продолжаться больше не может — если вопросы экономики решаются на мировом уровне, экономическая политика любого из национальных государств, которое попытается защитить интересы своих национальных капиталов, будет объявлена врагом в этой войне. Договор о свободной торговле и то, что привело их к Европейскому Союзу и евро — все это симптомы глобализации экономики, хотя, как это происходит с Европой, речь вначале заходит лишь о глобализации региональной. Национальные государства пытаются выстраивать свои политические взаимоотношения, но сейчас политические взаимоотношения уже не годятся. Я не называю их плохими или хорошими; проблема в том, что эти политические взаимоотношения являются препятствием для действия рыночных законов. Национальный политический класс уже стар и должен быть заменен. Напрягите вашу память и попытайтесь припомнить имя хотя бы одного сегодняшнего крупного европейского государственного деятеля. Скорее всего, вам это не удастся. Самые главные персонажи Европы эпохи евро — это такие личности, как банкир, Президент Бундесбанка. То, что он скажет, предопределит политику президентов и премьер-министров разных стран Европы.

И если социальная ткань сейчас разорвана, былые отношения взаимопомощи, делавшие возможным сосуществование внутри национальных государств, сегодня тоже рвутся. И это питает различные кампании, направленные против гомосексуалистов и лесбиянок, против мигрантов, различные кампании ксенофобии. Все, что раньше находилось в определенном равновесии, разлетается вдребезги в момент, когда эта война атакует национальное государство и превращает его в нечто совершенно другое.

Речь идет о сведении всех к общему знаменателю, о превращении всех нас в существа совершенно одинаковые и об утверждении в мире только одного образа жизни. Главным развлечением при этом должна стать информатика, работой должна стать информатика, главной человеческой ценностью должно стать количество кредитных карточек, а также покупательная и производительная способности. В случае с преподавателями это очень просто. Уже не важно, у кого больше знаний и опыта, сейчас главное — кто проводит больше исследований: от этого зависят зарплаты, социальная защита и место в университете.

Все это тесно связано с североамериканской моделью. Тем не менее, эта Четвертая мировая война приводит к противоположному эффекту, называемому нами «расщеплением». Парадоксальным образом мир не превращается в одно целое, а наоборот, раскалывается на множество осколков. Несмотря на то, что как предполагается, граждане мира должны становиться между собой все более похожими, из существующих ныне различий возникают все новые и новые — гомосексуалисты и лесбиянки, молодежь, мигранты. Национальные государства действуют как одно большое государство-земля-акционерное-общество, дробящее нас на множество осколков.