Наследница - Злата Тур

Хотя, наверно, они были правы. Знай я о том, что у моего отца есть настоящий замок во Франции, я бы рассказывала об этом одноклассникам. Нетрудно представить, что тут же стала бы объектом для издевательств. Да, папа — французский аристократ — это еще более мифический персонаж, чем папа — полярник.

Мама меня просто охраняла от боли и насмешек. А так обычная воспитанная девочка, растущая в неполной семье.

Но почему тогда он ни разу обо мне не вспомнил, а тут вдруг наследство?!

Хотелось от обиды свернуться скорбным комочком и поплакать. Пожалеть маленькую девочку, которая отчаянно хотела хоть раз гордо пройтись по улице, держа за руку папу. Не говоря уже о том, чтоб когда-нибудь он забрал из садика или вообще пришел на выпускной. Хоть когда-нибудь!

Я шмыгнула носом и приготовилась разреветься, но Платон заключил в объятия и ткнулся носом в шею, согревая кожу своим дыханием.

— Моя маленькая Белочка! Ну ты чего?! Все ж хорошо! — теперь его губы целовали меня в висок, а голос нежно успокаивал. А я, вместо того, чтоб успокоиться, зарыдала в голос. Ну почему?! Если он оставил мне наследство, значит, знал обо мне и помнил? Почему тогда я выросла без него?

Ответ пришел позже. Когда нам с Платоном пришлось ехать во Францию, чтобы мне официально вступить в права наследства.

Управляющий делами отца, мсье Бернар, был просто шокирован, когда вместо громогласной русской наследницы увидел меня. Скромную интеллигентную девочку с хорошим французским и настоящего русского медведя, каким выглядел Платон по сравнению с щуплым мелким французом. Правда, медведь был еще с палочкой, но все равно имел вид внушительный.

До всех этих приключений я знала, что когда — нибудь побываю во Франции. Но даже и представить не могла, что попаду вот так. За наследством.

Проникшись симпатией к нам, мсье Бернар разоткровенничался. Оказалось, мои мама и папа познакомились в Москве, где она каждое лето подрабатывала экскурсоводом. Для нее это была скорое отдушина, чем заработок. Я знала об этом. После окончания московского института культуры, она не смогла остаться в столице, пришлось возвращаться на родину. Но желание хоть иногда видеться с любимый городом было сильней обстоятельств.

На одной из экскурсий она и познакомилась с молодым восторженным французом, отпрыском знатного семейства. Его покорила искренне увлеченная своим делом, чистая русская девушка. Вспыхнул яркий, но короткий роман.

Однако простой школьный библиотекарь из русской провинции — не пара родовитому и богатому Жану. Так решили родственники. Тем более, она была старше на пять лет. А он, в лучших традициях французских романов, предпочел оплакивать свою любовь, а не бороться. И только после смерти авторитарной матери женился. Скорей из упрямства или на радостях, что может распоряжаться своей жизнью. Либо не смог противостоять напору эффектной вдовы с двумя детьми. Они стали жить в Москве.

Но нельзя «назло маме отморозить уши» и быть счастливым. Очень скоро Жан Легран понял, что его угнетают светские мероприятия, куда стала таскать его жена. Утомляли чужие эгоистичные дети. Но разводиться он не решался, предпочитая оставить все, как есть. И дело не только в мягкотелости родителя. Ядвига грозила устроить грандиозный скандал с ежедневным «полосканием» его имени в прессе. Он много времени проводил на своих виноградниках, не торопясь в Москву.

О моей маме, скорей всего, он не забывал. И незадолго до того, как покинуть этот мир, стал разыскивать ее. Но было уже поздно. Зато нашел меня и написал завещание в мою пользу.

Таким образом отомстив женщине, которая не хотела его отпускать.

После рассказа Бернара меня разрывало от противоречивых чувств. Я обвиняла отца в том, что он отказался от нас. Может, и мама была бы жива. Ведь ей не пришлось бы всю жизнь носить клеймо «нагулявшей». Это сейчас люди больше заняты собой. А тогда перемывание косточек было самым доступным развлечением.