Луна цвета стали - Макс Глебов (2020)

— Шестьдесят процентов. Президент в этой стране не всесилен, а антикоммунистические силы там имеют весьма значительный вес. Средства массовой информации вполне способны настроить общественное мнение нужным образом, и у Рузвельта может просто не остаться выбора.

— Значит, нужно что-то, что сделает невозможным начало войны Соединенных Штатов против Советского Союза. Что это может быть?

— Не забывай, я не человек. Принимать креативные решения я могу только тогда, когда у меня есть для этого четкий алгоритм. В данном случае такого алгоритма нет. Могу только перечислить прецеденты из известной мне истории. Вступлению в войну может помешать имеющийся договор о ненападении, хотя такие пакты часто нарушаются. Препятствием может стать военная или экономическая неготовность США к войне, но, по моим расчетам, ни с тем, ни с другим у них через год-полтора проблем не будет. Есть еще такой вариант, как устоявшееся мнение населения страны о другом государстве, как о надежном союзнике, благодаря помощи которого недавно одержана победа в тяжелой войне. США — демократическая страна, и совсем не учитывать мнение граждан власть не может. Манипулировать — да, но просто наплевать — нет. А гражданам нападение на верного союзника, скорее всего, не понравится. Однако в нашем случае это неприменимо — США не воюют с Германией и союзником СССР не являются. Еще остановить нападение может очевидное военно-техническое превосходство Советского союза, но уровень его промышленного развития не позволит…

— Стоп. Дай мне подумать.

Искусственный интеллект послушно умолк, а я погрузился в размышления, пытаясь поймать ускользающую мысль. Что-то в словах Летры промелькнуло такое, за что мой мозг попробовал зацепиться, но идея сорвалась с крючка, не успев сформироваться.

— Еще раз медленно повтори ответ на мой последний вопрос.

— Не… забывай… я… не. человек. Принимать. креативные.

Я молча слушал всю эту муть про пакты о ненападении и силился вспомнить, что же заставило меня остановить Летру, и в какой-то момент недостающий элемент с почти ощутимым щелчком занял свое место в зыбкой конструкции формирующейся идеи.

— Достаточно. А теперь мне нужен от тебя подробный и убедительный доклад, который позволит убедить руководителей СССР в том, что война с Западом неизбежна. Аргументы используй только те, которые опираются на официально доступные мне данные. Я пойду с этим к Сталину и не хочу, чтобы мне задавали вопросы, откуда я с точностью до нескольких штук знаю, сколько танков М3 способен в следующем месяце выпустить завод фирмы «Крайслер» в городке Уоррен под Детройтом.

* * *

Маршал Шапошников редко бывал на Лубянке, но в этот раз он никак не мог избежать визита к наркому внутренних дел. Полученный поздно вечером документ буквально жег ему руки. Борис Михайлович заслуженно считался квалифицированным военным аналитиком и опытным офицером генштаба, но зажатая в его руке папка содержала материалы, далеко выходившие за рамки чисто военной области, и решения, которые следовало принять на их основе, были способны изменить судьбу Советского Союза самым непредсказуемым образом.

Сразу передать эти документы Сталину Шапошников не решился — слишком многое в них требовало проверки, провести которую силами одного лишь генштаба маршал не мог. Ночь, проведенная над чтением содержавшихся в папке аналитических материалов, лишила маршала покоя. Ход войны, представлявшийся начальнику генштаба, да и не только ему одному, весьма успешным неожиданно предстал в совершенно ином свете, рисующем тяжелые и мрачные перспективы. Много часов Шапошников пытался найти ошибку в нечеловечески безупречных логических построениях, приведенных в докладе, и не находил.