Ведьма - Камилла Лэкберг (2019)

– В этом моя дорогая жена совершенно права, – ответил пастор и двинулся с Бриттой в сторону господского дома. – Однако сейчас мы постараемся это исправить. Элин сказала, что через полчаса мы можем садиться за стол, и это прекрасно, ибо тогда я успею привести себя в порядок, чтобы не выглядеть оборванцем рядом с моей прекрасной женой.

– Да что уж там, оборванцем ты никогда не выглядишь, – ответила Бритта и хлопнула его по плечу.

Идя за ними, на минуту забытая всеми, Элин перевела дух. Мрак в глазах Бритты был ей слишком хорошо знаком, и она знала, что сестра неразборчива в средствах, когда надо сделать зло тому, кто, по ее понятиям, поступил с ней несправедливо. Но на этот раз Пребен спас ее и Марту, за что она была ему навечно благодарна. Хотя на самом деле он мог бы и не ставить ее в подобную ситуацию.

Быстрым шагом Элин поспешила в кухню. Всего за полчаса ей нужно накрыть на стол, да еще и добиться от кухарки, чтобы та приготовила нечто особенное… Поправляя передник, она все еще чувствовала тепло руки Пребена.

* * *

– Пап, чем ты занят?

Билл был так погружен в текст, что вздрогнул, услышав голос сына. Он задел чашку, стоявшую рядом, и несколько капель кофе выплеснулось на письменный стол.

Билл обернулся к Нильсу, стоявшему в дверях.

– Я работаю над новым проектом, – ответил он и повернул монитор, чтобы сын мог увидеть.

– «Новые “Приятные люди”», – прочел Нильс заголовок на первом слайде презентации. Под заголовком виднелась фотография яхты, рассекающей волны.

– Что это такое?

– Ну помнишь фильм, который мы смотрели? «Приятные люди» Филипа и Фредрика[5].

Нильс кивнул.

– Ну да, как черномазые играли в хоккей с мячом.

Билл поморщился.

– Про сомалийцев, которые играли в хоккей с мячом. Не надо говорить «черномазые».

Нильс пожал плечами.

Билл посмотрел на сына, стоявшего в полутемной комнате, небрежно засунув руку в карман шорт и откинув светлую челку, падавшую на глаза. Он появился в их жизни довольно поздно. Незапланированный, да и не очень желанный ребенок. Гунилле было сорок пять, ему самому – к пятидесяти, а два старших брата Нильса уже вышли из подросткового возраста. Гунилла настояла, чтобы они оставили ребенка, утверждая, что в этом есть какой-то высший смысл. Но Билл никогда не ощущал такой связи с Нильсом, как с двумя старшими сыновьями. Он не хотел – да и сил уже особо не было – менять подгузники, сидеть в песочнице или в третий раз проходить арифметику за первый класс.

Билл снова повернулся к компьютеру.

– Это презентация для СМИ. Моя идея состоит в том, чтобы сделать что-то позитивное и помочь беженцам в нашей местности влиться в шведское общество.

– Так ты собираешься обучить их играть в хоккей? – спросил Нильс, по-прежнему не вынимая рук из карманов.

– Разве ты не заметил яхты? – Билл указал на экран монитора. – Они научатся ходить под парусами. А потом мы будем участвовать в регате вокруг острова Даннхольмен.

– Регата вокруг Даннхольмена – немного не то же самое, что чемпионат мира, на котором выступали черномазые, – произнес Нильс. – Слегка другой уровень.

– Не говори «черномазые»! – одернул его Билл.

Сын наверняка делал это специально, чтобы позлить его.

– Я знаю, что регата вокруг Даннхольмена куда менее престижное соревнование, однако в наших краях она имеет символическое значение, и отклик в прессе будет значительный. Особенно теперь, когда снимается фильм и все такое.

Нильс, стоявший у него за спиной, фыркнул.

– Если они вообще беженцы. Сюда приезжают лишь те, у кого хватает на это денег, я читал об этом в Сети. А у этих детей-беженцев бороды и усы.