Отец моего жениха - Алайна Салах, Ольга Джокер (2019)

Очевидно, поднявшийся гнев написан у меня на лице, потому что Снежана, вытянувшись струной, резко замолкает.

— Еще одно слово в ее адрес, и ты вылетишь за дверь этой квартиры, раньше чем из нее выйду я. А теперь послушай внимательно, потому что больше я этого повторять не буду. Никто и никогда меня против сына не настроит. Это раз. Юлиной вины в том, что с тобой происходит, нет абсолютно никакой. Есть только твоя вина. Все, что с тобой происходит — это эхо твоего многолетнего тунеядства, безалаберности, потребительского отношения к людям и неумения ценить то, чем тебя наградила жизнь. Если бы ты не поливала меня помоями в глазах нашего сына, не пыталась бы вредить близким мне людям и испытывала хотя бы толику благодарности за то, что на протяжении двадцати лет я обеспечивал твою безбедную жизнь, так бы и продолжала прожигать годы на курортах. Ты во всем виновата сама. Обдумай это на досуге и хотя бы раз в своей жизни сделай правильный вывод.

В течении нескольких секунд Снежана смотрит на меня широко раскрытыми глазами, после чего пятится назад и оседает на кушетку, придавив собой одну из сумок.

— Я перед ней извинюсь, — глухо шепчет, глядя перед собой. — Я попрошу у нее прощения и больше никогда не побеспокою... Только не выкидывай меня на улицу. У меня же ничего нет… Моя жизнь кончится.

— А раньше ты о чем думала?

Молчит. Не думала потому что.

— Я буду хвалить тебя перед Димой, — ее голос звенит таким отчаянием, что даже смехотворность этой фразы не вызывает во мне раздражения. Становится ее жаль. Эту женщину, которая за свои сорок лет так и познала разницу между человеческим счастьем и восторгом от покупки дорогой сумки.

— Кстати, по поводу Димы. В случае согласия, учебу он будет заканчивать в Швейцарии. Твоя задача — держаться от его решения в стороне. Поняла меня?

Кивает. Сейчас Снежана на все согласна, и даже судьба сына ее не слишком заботит. Я, напротив, в последние дни много о нем думал и пришел к выводу, что для того, чтобы вдохнуть в Диму новые амбиции, необходимо вытащить его из привычного окружения. Нечего ему с пустоголовыми мажорами подобно его матери жизнь прожигать.

— Сереж… в последний раз… поверь мне, пожалуйста. Живи со своей Юлей, хоть женись на ней. Я слова плохого не скажу.

— Спасибо за благословение. Возможно, так и сделаю.

В глазах Снежаны проносится изумление, но ей хватает ума никак не комментировать мою фразу.

— Извиниться перед Юлей тебе в любом случае придется, а об остальном еще подумаю. Я дам тебе знать, куда подъехать.

Снежана едва заметно кивает, после чего я выхожу за дверь. Теперь я, наконец, могу поехать в моей рязанке.

Последний разговор с Юлей окончательно убедил меня в том, что в городе, с которым ее связывают прошлые отношения с моим сыном, нам будет сложно. Нет гарантии, что Снежана сдержит свое слово и, успокоившись, не начнет вновь пакостить, также как нет гарантий, что кто-то из Юлиного окружения не заденет ее неосторожно брошенной фразой. Наш союз еще долгое время будет вызывать общественный резонанс, а потому лучшим выходом будет увезти ее из Москвы. Университет мой ассистент уже подыскал, да и в доме, который я купил, ремонт почти закончен. Квартиру я решил продать — приводить Юлю туда, где ночевала другая женщина, будет неправильным. Теперь главное, чтобы она согласилась. А с остальным как-нибудь решим.

Юля

— Здравствуй, Юля, — выдавливает Снежана с таким трудом, как если бы температура воздуха была минус сорок и ее рот сковало от холода. Пальцы, сжимающие клатч белеют, а на виске нервно бьется голубоватая вена.