Мистер - Эрика Джеймс (2019)

Он здесь. Не с Каролиной.

Как она могла сомневаться в нем? Как он мог сомневаться в ней?

Сдавленно вскрикнув, она бросается в его объятия. Максим крепко прижимает ее к груди, и Алессия вдыхает теплый знакомый запах.

«Никогда не отпускай меня…»

Краем глаза она улавливает движение. Отец встает на ноги и удивленно смотрит на них с Максимом. Вот он открывает рот…

– Мы дома! – кричит из коридора Анатолий и вваливается в комнату с ее сумкой в руках, должно быть, ожидая, что его будут приветствовать как героя.

– Верь мне, – шепчет Алессия Максиму.

– Я всегда будут тебе верить. – Он с любовью смотрит ей в глаза и целует в макушку.

Пораженный до немоты Анатолий замирает у двери.

Алессия поворачивается к отцу, который переводит взгляд с нас на мерзавца-похитителя. Как там его? Антоний? Антонио? Не помню. Признаться, ублюдок хорош собой. Его светло-голубые глаза поначалу удивленно расширились, а теперь сузились и холодно оценивают происходящее. Я задвигаю Алессию за спину, защищая от него и ее отца.

– Babë, më duket se jam shtatzënë dhe ai është i ati, – говорит Алессия отцу.

Албанцы дружно издают вздох ужаса.

«Что такого она сказала?»

– Что?! – ревет по-английски голубоглазый ублюдок и с исказившимся от гнева лицом бросает сумку на пол.

Отец Алессии ошеломленно смотрит на нас, и его лицо постепенно наливается кровью.

Танас наклоняется ко мне.

– Она сказала отцу, что беременна от тебя.

– Что?!

К горлу подступает тошнота. Но погодите-ка… Она не может… Мы ведь всегда…

«Она лжет».

Ее отец тянется за ружьем.

«Вот хрень!»

– Ты сказала, у тебя месячные! – кричит Анатолий.

На лбу у него вздувается жила.

Мама начинает плакать.

– Я соврала! Я не хотела, чтобы ты меня касался! – кричит Алессия и поворачивается к отцу. – Babë, пожалуйста, не заставляй меня выходить за него замуж. Он злой и жестокий. Он убьет меня.

Отец смотрит на нее с удивлением и гневом. Стоящий рядом с Максимом незнакомец тихо переводит все, что она говорит, на английский. Но Алессии не до него.

– Смотри! – Она расстегивает пальто и оттягивает воротник свитера, демонстрируя темные синяки на шее.

Мама уже рыдает взахлеб.

– Какого черта! – ревет Максим и, подскочив к Анатолию, хватает его за шею и швыряет на пол.

Ну все, ему конец!

Застав мерзавца врасплох, я в гневе сшибаю его наземь.

– Гребаный ублюдок! – рычу я и, сев на него, бью по лицу – раз, другой.

Он пытается ударить меня, но я уворачиваюсь. Сильный, зараза! Он брыкается, и я хватаю его за горло, а он вцепляется в мои руки, пытаясь стряхнуть. Плюет мне в лицо, но я снова уворачиваюсь, и слюна падает ему же на щеку. От злости он начинает брыкаться еще сильнее и кричит на меня. Я не понимаю ни слова, и наплевать, я лишь крепче сжимаю его горло. Сдохни, ублюдок!.. Его лицо краснеет, глаза выпячиваются. Я бью его головой о плитки пола и радуюсь, слушая глухой стук.

Позади меня кто-то кричит.

«Алессия!»

– Слезь! – орет по-английски ублюдок.

Меня хватают и пытаются оттащить. Оттолкнув чужие руки, я наклоняюсь низко-низко, так, что чувствую вонь изо рта этого мерзавца, и рычу ему в лицо:

– Еще раз тронешь ее – и я тебя убью на хрен!

– Треветик! Максим! Макс! – кричит Том.

Он хватает меня за плечи и стаскивает на пол. Часто дыша, я поднимаюсь на ноги. Меня аж трясет от злости и жажды мести. Ублюдок пялится на меня с пола, а отец Алессии с ружьем наперевес встает между нами. Зло глядя на меня, он взмахивает ружьем, приказывая отойти, и я неохотно отступаю.

– Успокойся, Максим, ты ведь не хочешь вызвать межнациональный конфликт? – говорит Том.

С ненавистью глядя на меня, ублюдок поднимается с пола.

– Ты как все англичане – мягкий и слабый, а ваши женщины тверды.