Чёрный город - Борис Акунин (2012)

«Все-таки в домишке! Кажется, крайнее правое окно. Почему он не выстрелил раньше? Почему не стреляет сейчас?»

За приятным разговором

– А вот оборачиваться не надо, – предупредил насмешливый голос. – Выстрелю. Очень хочется поговорить, но выстрелю.

«Я недооценил его хладнокровие. Он пропустил меня, чтобы оказаться в выигрышной позиции, сзади. Не стреляет, потому что хочет выяснить, откуда я узнал план взрыва станции».

– Медленно на колени, – приказал Дятел.

«Как быть? Подниматься с колен – лишнее мгновение представлять собой неподвижную мишень. А если сейчас, из положения стоя, запустить «карусель» – черта с два он попадет с такой дистанции».

И все-таки Фандорин повиновался. С «каруселью» никакого разговора не получится. Дело закончится смертельной схваткой. Безгласный труп на вопросы отвечать не сможет. Допустим даже удастся взять Дятла живым – такой человек будет молчать, его не запугаешь. А кое-какие ответы получить очень хотелось.

Опять же, когда преклонишь колени, противник немного расслабится и приблизится. Что весьма и весьма желательно.

Но Дятел разочаровал – остался там же, где был. Очевидно, знал, что к Фандорину ни в коем случае приближаться не стоит. И был уверен в своей меткости.

Что ж, раз враг не сомневается в победе, значит, будет откровенней. Зачем врать без пяти минут покойнику? Этот рискованный, но безошибочно действующий прием Эраст Петрович использовал в своей жизни много раз.

– Кто вам выдал мой план? – спросил Дятел именно то, что и должен был спросить.

– Никто.

– Как же вы догадались?

– Никак. Я закинул удочку с наживкой, и вы клюнули.

– Не понимаю. Можно без аллегорий? – В голосе зазвучало раздражение.

– Не нужно чужие дневники читать. Или вы думали, я не догадался, что около Гасыма вертится кто-то из ваших людей и периодически сует нос в мои записи? Там проходной двор, подослать шпионов проще простого. Стоило мне написать про то, что нужно срочно заменить экипажи на кораблях и локомотивах, как тут же началась одновременная забастовка на железной дороге и флотилии.

Никакой реакции – настороженное молчание.

– Когда я узнал, что вы живы-здоровы, я чуть голову себе не сломал, почему это товарищ Одиссей перестал на меня охотиться, – продолжил Фандорин, совершенно не заикаясь, что с ним случалось в минуты крайнего напряжения. – А потом сообразил: зачем-то я вам нужен. Сегодня догадался зачем. Вы хотите каким-то образом мною воспользоваться. Вы от меня чего ждали?

– Что вы примчитесь, поднимете тревогу, и основная часть жандармов побежит прочесывать окрестности… Надо было мне догадаться, что дело нечисто, когда ушли все, кроме караула, – мрачно откликнулся Дятел, втягиваясь в игру.

– Старика к Гасыму вы подослали специально, – не спросил, а констатировал Эраст Петрович. Всё понемногу прояснялось. – А откуда вы знали, что приедет генерал Жуковский и наделит меня особыми полномочиями?

– Между Питером и Баку летали шифрограммы. А я их читал. Есть у меня на спецтелеграфе человечек… – Голос был задумчив. Дятел осмыслял услышанное. – Да, ловко вы меня с дневником проверили, ваше покойное превосходительство.

А вот теперь нужно было говорить очень быстро, потому что после этих слов должен был последовать выстрел. Всё, что ему было нужно, Дятел уже выяснил.

– Вам будет любопытно узнать еще кое-что… – сказал Эраст Петрович и запнулся.

На всем белом свете не найти человека, который убил бы того, кто начал фразу подобным образом.

– Что же?

«А ничего. Зубы заговариваю».

С этого момента Фандорин запретил мозгу всякую мыслительную работу. Сейчас следовало всецело довериться телу, в такой ситуации могло спасти только оно. Естественные рефлексы спонтаннее и быстрее любых сознательных действий.

Прямо с колен он кувыркнулся вперед через голову. Пуля с визгом рассекла воздух чуть выше.