Снеговик - Ю. Несбё (2017)

Он двинулся за Харри к лестнице, говоря:

— Хорошо, что коньки я наточил совсем недавно, — мне удалось освободить руки. С замком я не справился, зато проковырял пару дырок, а то дышать становилось тяжело, и лампочку вывернул, чтобы, когда он придет, света не было.

— А тепло твоего тела растопило лед, и вода потекла наружу, — сам себе объяснил Харри.

Они вышли в прихожую. Харри взял Олега за плечи, открыл дверь и сказал:

— Видишь свет в окне? Беги к соседям и сиди у них, пока я за тобой не приду. Ладно?

— Нет! — решительно ответил Олег. — Мама…

— Слушай! Лучшее, что ты можешь сделать для мамы, — уйти отсюда немедленно.

— Я хочу ее найти!

Харри схватил Олега за плечи и сжал их так, что у мальчика от боли выступили слезы.

— Если я сказал бежать — значит бежать, дурачина! — произнес он тихо, но, видимо, с такой внутренней яростью, что Олег потрясенно заморгал, отчего слеза сорвалась у него с ресниц и упала на щеку.

Мальчик резко повернулся и вылетел из двери, мгновенно исчезнув в темноте под снегопадом.

Харри взял рацию и нажал на кнопку вызова:

— Говорит Харри. Вы еще далеко?

— Возле «Грёссбанен».

Харри узнал по голосу Гуннара Хагена.

— Я в доме, — сообщил Харри. — Подъезжайте, но не входите, пока не скажу. Прием.

— Принято.

— Отбой.

Харри пошел на звук, который по-прежнему доносился из кухни. В дверях он остановился, глядя на тонкую струйку воды, лившуюся с потолка. Вода казалась серой от побелки, капли яростно стучали по кухонному столу.

Четырьмя большими прыжками Харри преодолел лестницу на второй этаж. Подкрался к двери в спальню. Вдохнул. Взглянул на дверную ручку. Снаружи уже доносился вой полицейских сирен. Капля крови из раны на щеке плюхнулась на пол.

У него возникла мысль: логично, если тут все и закончится. Тут, у этой двери, у которой он стоял в таком же сером ночном отсвете тысячу раз. Хотя обещал прийти пораньше, но не мог вырваться с работы и являлся, когда она уже спала. Харри аккуратно нажимал на дверную ручку, отлично зная, что в конце ручка все равно громко звякнет, как ни старайся этого избежать. И она просыпалась и смотрела на него сонным взглядом, чтобы он почувствовал себя виноватым. Он проскальзывал под одеяло, прижимался к ее телу и чувствовал, как оно становится мягче, перестает сопротивляться. Ракель начинала довольно постанывать, но никак не могла окончательно проснуться, так что ему приходилось целовать ее сильнее, слегка покусывая, быть ее покорным слугой, пока она наконец не усаживалась сверху, тогда уж переставала казаться спящей королевой, стонала и рычала жалобно и в то же время страстно.

Он взялся за ручку, обратив внимание, что ладонь мгновенно вспомнила это прикосновение, плоскую прямоугольную форму. Бесконечно осторожно нажал вниз. Подождал, пока она не звякнула знакомо, толкнул, но… что-то было не так. Ручка не поддавалась. Подтянули пружину, что ли? Он осторожно отпустил ручку. Нагнулся и припал к замочной скважине. Темнота. Скважину кто-то заткнул.

— Ракель! — крикнул он. — Ты здесь?

Нет ответа. Харри приложил ухо к двери. Ему показалось, он что-то услышал, но уверенности не было. Он снова взялся за ручку. Помедлил. Передумал и решительно отправился в ванную рядом со спальней. Открыл окошко и протиснулся через него наружу. Сквозь железную решетку спальни лился свет. Харри встал на край рамы, напряг мышцы ног и потянулся к окну спальни. Пальцы тщетно пытались уцепиться за бревна, снег бил прямо в лицо, тая на щеках и смешиваясь с кровью, которая по-прежнему сочилась из раны. Рама прогнулась под ним, вот-вот треснет. Рука ощупывала стену пятиногим пауком. Мускулы живота болели от напряжения. Он посмотрел вниз, зная, что под тонким слоем снега его ждет асфальт.

Кончики пальцев наткнулись на что-то холодное.

Внешняя железная решетка.