Еретик Жоффруа Валле - Константин Курбатов (1987)

— Впрочем, нет, — решил он, — бриллиант тебе, растяпе, лучше не доверять. Просто слетаешь сейчас к Раймону и передашь ему мои слова: бриллиант отныне принадлежит ему. В долг к Раймону я больше залезать не намерен. По каковой причине сегодня есть повод осушить пару кружек в нашем кабачке. На обратном пути заглянешь к Клоду и тоже передашь ему мое приглашение. А на денежки, что даст тебе Раймон, купишь снеди, какая только попадется тебе на глаза. Да побольше!

— Не, — проворчал Пий, — не пойду я.

— Это почему же? —удивился Базиль.

— Не умрем мы, — сказал Пий, — переживем. У вас от матушки единственная вещь осталась, а вы ее — ростовщику. Надует он вас, ваша милость.

— Не смей так говорить о Раймоне! — возмутился Базиль. — Он мой друг!

— Лучше отдать камешек жене Клода Борне, — продолжал свое Пий. — Она хоть и недобрая женщина, но честная. А этот хромой...

— Пий! — прервал его Базиль. — Без разговоров! И живо!

От принятого решения на душе у Базиля стало значительно легче. Когда Пий зашлепал башмаками вниз по лестнице, Базиль даже замурлыкал свою любимую песенку:

Тру-лю, лю-лю! Огей-огей!

Мешок чертей мамаши Биней

В аду сгодится мне верней.

О, чтоб они все подохли!

Однако не прошло и четверти часа, как Пий, тяжело дыша, ввалился обратно в комнату.

— Ты уже сбегал? — удивился Базиль. — И выполнил все мои поручения?

Ответить Пий не успел. Внизу послышались удары в дверь и ругань. Затем дверь внизу отворилась, и шум сделался сильнее.

— Я точно видел, как он скрылся в этом доме! — грохотал неизвестный голос. — Проклятые гугеноты! Когда над святой церковью и королевством занесен вражеский меч, они отсиживаются по своим норам да еще зарятся на чужое добро. У меня в кошельке было семь золотых экю. Я племянник отца Мишеля, каноника Нотр Дам. Ни один человек из этого дома не улизнет от виселицы.

Дрожа от страха, Пий искал глазами, куда можно спрятаться, и явно собирался залезть под кровать.

— Э, малыш, — остановил его Базиль, — ты много раз удивлял меня. Но до подобного у нас еще не доходило. Спустись-ка вниз и верни племяннику достославного каноника то, на что у тебя осмелилась подняться рука.

— Не выдавайте меня, ваша милость! — взмолился Пий. — Ведь меня в самом деле повесят. Мне было очень жаль ваш камешек. Иду, а этот племянник расплачивается у ларька. И положил на прилавок кошелек. Если бы я знал, что в таком драном кошельке могут лежать целых семь золотых экю, то никогда в жизни не взял его.

— Мне жаль тебя, — вздохнул Базиль. — Но я ничем не могу помочь тебе. Идем.

И он подтолкнул Пия к двери.

— Вот он, гнусный вор! — обрадовался племянник каноника, увидев на лестнице Пия. — Где мой кошелек, разбойник?

Светло-зеленый камизоль и пышными шарами штаны из той же ткани показывали, что племянник каноника достаточно богат. Однако пошлое желтое перо, торчащее из дорогого бархатного барета, говорило об отсутствии у него хорошего вкуса.

Пересчитав деньги и убедившись, что содержимое кошелька осталось в целости, гость несколько снизил тон. Однако по отношению к Пию он остался непреклонным. Не тронуло его и то, что Пий грохнулся на колени и пытался поймать губами его руку.

— Зря стараешься, — был ответ. — Я ненавижу гугенотов. Шагу нельзя ступить, чтобы они не заглянули к тебе в карман. И все оттого, что дали людям волю. Распустились так, что скоро вообще перестанут верить в бога. Каждому гугеноту конец один — веревка.

— Сударь, — позволил себе вмешаться Базиль, — мой слуга совершил бесчестный поступок и достоин наказания. Я с вами согласен. Но к гугенотам, заверяю вас, он не имеет абсолютно никакого отношения. Клянусь честью. И если...

— Вы-то чего извиняетесь? — удивился гость. — Не потому ли, что заодно со своим мошенником?