Враг моего сердца - Елена Счастная (2018)

— Утречка доброго, Сновида Ждановна, — вежливо поздоровался парень. — Ставить куда?

Будто первый раз до их дома вёдра нёс.

— Доброго, — кивнула старуха и махнула рукой в дальний угол сеней.

А Елицу таким взглядом обожгла, будто она во всём виновата. Хоть никогда никаких надежд та сыну старейшины не давала. Проследив за тем, как парень составляет вёдра на пол, волхва вдруг принюхалась и, всплеснув руками, скрылась в избе. Послышалось её тихое ворчание о том, что с этой молодёжью у неё едва каша не пригорела.

— Вечером свидимся? — Денко нарочитым жестом отёр лоб тыльной стороной ладони, хоть и ничуть не вспотел — только разрумянился пуще да тело разогрел с утра. Работаться теперь будет лучше.

— Коли работы никакой не будет по дому, — Елица неопределённо повела плечом.

Это было почти то же самое, что сразу “нет” сказать. Работа, она никогда не переведётся. А её с детства не приучали бездельничать, кем бы она ни родилась. Денко помрачнел, распознав прозрачный намёк.

— Ты бы хоть иногда в беседе появлялась. Прясть да ткать там тоже можно.

— Не положено мне слишком часто туда ходить — знаешь ведь. Не маленький, чай, — Елица глянула в сторону двери, мысленно призывая Сновиду, но та, видно, совсем захлопоталась.

Денко опустил голову, о чём-то крепко задумавшись, смял в кулаке снятую шапку. Порой заметно становилось, как терпение его иссякает, словно ручеёк в знойную пору. Но он всегда находил его снова.

— Знаю всё, Нежа, — снова взглянул, и в глазах его почудился лукавый блеск. — И ждать буду, сколько понадобится.

И вдруг — кто бы мог подумать — вперёд качнулся. Мигом сковал подбородок пальцами и губами к губам прижался. Елица задохнулась даже, моргнула недоуменно, когда он прервал торопливый, но на диво жаркий поцелуй. Позабыл, похоже, что получал когда-то по лицу за такое. После покушаться перестал, а теперь вот за старое взялся.

Быстро натянув шапку, Денко покинул сени и пошёл по искристому, недавно выпавшему снегу назад. Елица только губ коснулась кончиками пальцев, глядя ему вслед. Вздохнула, жалея, что не может объяснить ему всё так, как того душа требовала.

— Вот ты ж посмотри, — буркнула Сновида. — И ничто-то его не берёт. Упорный тебе достался, будто назло.

Елица, вздрогнув, повернулась к ней. Старуха щурилась от яркого света Дажьбожьего ока, что отражался от белоснежных сугробов и разливался кругом, словно топлёное масло.

— Придёт время, всё поймёт, — Елица прошла мимо неё в избу.

С наслаждением вдохнув чуть дымный, прогретый от печи воздух, скинула свиту и повесила её у двери. Здесь почти ничего не было видно после ослепительно белого двора: свет, кроме печи, давали только несколько лучин да небольшие щёлки в приоткрытых волоках.

— Как то время придёт, он и вовсе голову потеряет. Нехорошо вышло, — Сновида, поправляя повой, с сердитым видом уселась на лавку. — Хотя чему удивляться. Ты — женщина справная, молодая совсем. А он в самую пору вошёл, чтобы жену себе искать. И Мстислава его только распаляет пуще. Будто сами духи ей чего нашептали о тебе.

Елица взяла с высокой полки пару мисок — утренничать пора — и поставила на стол, только хмурясь от справедливых слов Сновиды. Никто в Звянице не знал, кто она на самом деле. Считали, что дальняя родственница волхвы, отправленная родичами той в обучение после гибели мужа в одном из сражений с войском остёрского князя Светояра. Так оно и было по правде-то. Но не ведали звяничане, что Сновида вовсе Елице не родня, а сама она — княженка, дочь правителя, которого они почитали и во всём поддерживали. Отчего-то Борила Молчанович не хотел истинного имени дочери всем вокруг открывать. Порой казалось, очень уж оберегает, будто она только — та слабость, которой могли воспользоваться недруги. Хоть и наследник у него был: старший Отрад — а о дочери он всегда заботился отдельно.