Последний хранитель - Николай Ярыгин (2021)

Через сутки, немного придя в себя, отправились дальше. На равнине уже во многих местах появились проплешины сошедшего и растаявшего снега, ночью степь подмораживало, а днем из-под копыт брызгала жидкая грязь. Вперед и только вперед, казалось, даже кони шли веселей, впервые за эти дни вышло солнце, и уже по-настоящему чувствовалась весна. Казалось, ничего не может омрачить настроения, как вдруг из-за холма появились всадники, и уже невооруженным взглядом было видно, что это враг.

Наш отряд перешел в галоп, пытаясь уйти от преследования, но у преследователей кони были свежие, а наши – вымотанные переходом, и было видно, что те нас постепенно догоняют. Но мы все-таки надеялись оторваться и уйти, правда, это пока не удавалось, и преследователи неуклонно к нам приближались.

Даже мой Хитрец стал сдавать, да и вес он тащил поболее, чем остальные, все-таки я был повыше и крупнее любого из воинов. Иногда он возмущенно храпел или выражал недовольство коротким ржанием, словно говорил: «Хозяин, ну что ты издеваешься, видишь же, что я устал».

Впереди должен был быть небольшой лес, правда, он вел не туда, куда нужно было нам, но как временное убежище годился. Вот под каким-то воином упал первый конь, воин, правда, не растерялся – в одно движение срезал с коня сидор и, ухватившись за стремя кого-то из отряда, большими скачками понесся вперед. Следующим упал конь под служанкой принцессы. Конечно, она не имела такой ловкости, как предыдущий всадник, и упала вместе с конем, при этом тот, наверное, попал в какую-то промоину или яму, так что упал и даже перевернулся.

– Дана, Дана! – закричала принцесса и попыталась остановиться, хорошо, что я был рядом – одного взгляда на служанку было достаточно, чтобы понять, что она мертва, при падении свернула шею. Я ударил коня принцессы кинжалом, при этом еще и кольнул его им. Тот из последних сил рванул так, что принцессу откинуло на заднюю луку седла. Больше потерь у нас не было, и мы благополучно ворвались в лес, даже услышали разочарованные вопли преследователей. Отъехав от опушки метров сто, соскочили с коней и принялись их водить, не давая им стоять и хватать снег. Принцесса плакала, я не стал ее успокаивать, пусть выплачется, просто взял ее коня и стал выводить вместе со своим.

Постепенно все успокоилось, привязали коней и стали разбивать лагерь. Очищали место лагеря от снега, рубили лапник и разводили костер. После того как поели, стали совещаться, что делать и как быть дальше. Долго спорили, перебирали варианты и приняли единственно верное решение, как мне кажется. Завтра, если тонгирцы не уйдут, то сержант и остальные воины свяжут их боем, вернее, затеют с ними перестрелку, а я с Альва-Мари, удалившись где-то километра на два от лагеря, продолжу путь в другом месте.

– Почему тонгирцы боятся войти в лес? – задал я давно интересовавший меня вопрос. Все удивленно уставились на меня.

– Интересно, из какого вы, сеньор граф, захолустья, что этого не знаете, – проговорил сержант, улыбаясь.