Слышащий - Роберт Маккаммон (2018)

Кертис, недолго думая, прошел в дальний угол и взял из ведерка с подтаявшим льдом бутылку колы. Воспользовавшись открывалкой, привязанной к ведру бечевкой, он открыл бутылку, жадно глотнул, сел на один из красных виниловых стульев и обвел взглядом игроков: Принс Парди, Сэм Раско, Реджис Маллахенни и Филипп Лё Саван напряженно всматривались в свои карты. Помимо Кертиса, за игрой в покер следили еще двое: Джеральд Гаттис и Терк Томлинсон. Оба дымили сигарами и без умолку трещали, обсуждая темы, не интересовавшие никого, кроме них.

– Поднимаю ставки на десять центов, – объявил Реджис.

– И я тоже, – отозвался Сэм.

– Парни, у вас же на руках ничего нет, – сказал Принс и с грохотом развернул свой стул к Кертису. – Эй, а чего это ты так вырядился? – спросил он, явно стараясь потянуть время. – А ну колись, куда намылился?

Кертис поколебался. С одной стороны, ему очень хотелось поделиться с Принсом, поведать ему о своих невзгодах, а с другой, – было стыдно за то, что он осмелился думать, будто бы приглянулся Эйве Гордон. Теперь-то Кертис понимал, что по наивности строил воздушные замки. Богачи, обитавшие на Гавэрнор-Николс-стрит, всегда чурались простого люда с Эспланейд-авеню, и предполагать иное было попросту глупо.

– Вообще-то, я кое-откуда возвращаюсь, – нерешительно произнес он.

– И откуда же именно? – спросил Парди с живым интересом.

«Может, полегчает, если выговорюсь?» – подумал Кертис.

– Мне показалось, что меня пригласили…

– Двадцать центов! – вдруг выкрикнул Принс и подтолкнул к центру стола две монетки. – Что ж, – снова обратился он к Кертису, пока Филипп изучал карты, – выглядишь ты просто шикарно. Как говорится, гуляй, пока молодой. А лучшего времени для гулянок, чем субботний вечер, и не найти. Слушай, Филипп, долго ты еще будешь мусолить свои картонки? Советую сожрать карты, пока никто не увидел, как дешево ты блефуешь. Может, тебе их поперчить или посолить?

– Сам ешь это дерьмо! – выкрикнул Филипп и сбросил карты рубашками вверх.

Кертис откинулся на спинку стула и глотнул еще колы. Началась новая раздача.

– Эй, Принс! – вдруг произнес Терк и положил сигару в пепельницу под локтем. – Скажи-ка мне, какого ты цвета?

– Какого я цвета? Что за фигню ты несешь?

– Знаешь Дину Фонтейн, которая работает служанкой в Гардене? Так вот, она рассказала Эрмин Янси, как на днях с ней произошел забавный случай. Пока Дина застилала постель, к ней подошел белый мальчуган, хозяйский сынок, и спросил: «Неужели ты и в самом деле шоколадная?»

– Да ладно!

– Прямо так и спросил! Хозяйка дома жутко смутилась и умоляла Дину не принимать слова мальчика близко к сердцу, но та лишь рассмеялась и сказала, что совсем не обиделась. И вот тут-то я и призадумался: цветные, такие, сякие – как только белые нас не называют. Мы с Джеральдом даже поспорили! Вот глянь в зеркало, Принс, и скажи мне, какого ты цвета?

– Хм-м, – протянул Парди, задумчиво рассматривая себя в отражении большого зеркала в золотой раме. – Смуглый, наверное. С красноватым отливом.

– Смуглый, но выгоревший до рыжины, – пошутил Филипп, и все, кроме Кертиса, засмеялись.

Мысли юноши витали вокруг Эйвы Гордон. Раз за разом прокручивая в голове события сегодняшнего вечер, он все не мог взять в толк, как же так вышло.

– Вот о чем я и толкую, – продолжал Терк.

– Да о чем именно? – спросил Реджис. – Я, признаться, так еще и не понял, к чему ты клонишь.

– Ну вот взгляните, например, на меня, – не унимался Терк. Он так резко наклонился к столу, что пружины стула жалобно взвизгнули. – У меня кожа с примесью желтизны. Реджис – коричневый, с оливковым оттенком. У Филиппа как будто добавили чуток серой краски. А Сэм, он…

– Цвета заварного крема – так мне все говорят, – отозвался Сэм.