Из западни - Александр Чернов (2021)

– Простите, ради Христа, что перебиваю… – неожиданно подал голос с дальнего конца стола отец Михаил, – но опасаюсь я, господа, что Василий Александрович истинную правду глаголит. Святую истинную правду. Неспокоен народ-то… Меня в этом многое уверило. Пока в Санкт-Петербург и обратно добирался, было с кем поговорить по пути. И ведь не только же о победе над ворогом желали и напутствовали. Заступничества наш люд простой ищет от несправедливостей властных. Землепашец совсем туго живет. Семьи растут, от наделов скоро один пшик останется. Что, куда деток-то? А ну как снова неурожай? Голод же опять настанет. Вот и думают мужички, как помещиков с земли сгонять. Не дай господи, полыхнет… Ведь не как в прошлые два года пойдет. Тогда только хлеба брали. А в ответ что? Додумались… Стрелять! Теперь уже жечь будут. Нельзя было губернаторам и земским в усадьбы войско-то ставить. Нельзя было…

Работник фабричный тоже страдает от штрафов и самовластностей заводчиков. Ведь ежели государь наш на казенных верфях и заводах восьмичасовой день трудовой установил, то оно, конечно, справедливым бы было и на заводах частных сделать. Люд работный ждет… Только господа-то толстосумы наши примеру сему человеколюбивому следовать совсем не поспешают. Как и сверхурочных справедливо оплачивать. Им, стало быть, царев пример и царево слово вовсе и не указ. Инспектора фабричные сплошь да рядом безобразия такие покрывают. Видно, не бесплатно тож. И молчать о сем долее не должно. В нашем кругу и подавно… – Отец Михаил обвел глазами разом притихших офицеров, после чего задумчиво продолжил: – Поговаривают люди, что, дескать, наши богачи сами специально народ мутят да карбонариям и анархистам разным денег на то под тишком дают, чтоб руками народными республиканства себе добыть. Парламент, значит. Чтоб совсем без царя в голове! А там – сколько приплатишь, тот тебе господа выборные указ и отпишут. Искушение от нечистого. Слаб человек… Не зря, поди, в газетах-то смешки да фельетоны разные печатают про эти французские штучки. Бесовство! Оно бесовство одно и есть. А тут опять же напасть: война… И где они теперь, союзнички наши республиканские? Вот и проверились. Друга в беде познаешь.

Я так, господа офицеры, разумею: чем дольше война сия протянется, да еще, не дай бог, разобьют нас. Разок, два, три. Отступать начнем, как наши генералы хотят. Раненых, калек да увечных в Россию отправлять. Всякое тогда может статься. Даже и загадывать не хочется.

– Спасибо, отец Михаил, за ваше правдивое слово. Только вот до пугачевщины новой нам сейчас… – великий князь хотел еще что-то добавить, но почему-то промолчал, задумчиво глядя на проплывавшие в темном абрисе пулеметной бойницы броневого борта покрытые отцветающим гаоляном лощины и холмы.

* * *

В «кают-компании» бронепоезда «Илья Муромец» воцарилось невеселое молчание, перемежаемое мерным постукиванием колес на стыках да поскрипыванием букс и осей под давящей на них многотонной стальной тяжестью. Бронедивизион «Варяг» Императорского российского флота, ведущий за собой три состава с войсками и грузами для Артура, уже с час как миновал Ляоян, но неприятное ощущение от встречи с командующим Маньчжурской армией не отпускало. Да тут еще батюшка мирских проблем всем «накатил».

– Ладно, господа, хватит печалиться, – вдруг улыбнулся, обведя взглядом попритихших спутников, Василий Балк. – Бог не выдаст, свинья не съест! Если что, генералы у нас найдутся. И на место командующего – Гриппенберг уже в Мукдене, даже ездить далеко не надо, и на начштаба при нем – взять хоть Сухомлинова. Тот был бы еще тандем. Флуга при них генерал-квартирмейстером. Всем – и по уму и по чину. И заметьте, никакого кумовства.

При этих словах Василий многозначительно посмотрел прямо в глаза великому князю и жизнерадостно продолжил: